Мгновения жизни (СИ)

- Запомни, смесь надо проверять вот тут, - он постучал двумя пальцами по предплечью левой руки. Кормить каждые три часа. Если понаблюдаешь, то ты сможешь заметить, что ему нужно, и я уверен, что все будет хорошо.

Северус, вопреки всем представлениям о крикливых младенцах, плакал мало и ночью Тобиасу даже пару раз удавалось предупредить крик сына, проснувшись загодя и вовремя смешав молочную смесь. Молока у Эйлин не было, и теперь процессу приготовления смеси предстояло научиться и ей.

— Как думаешь, с ним все в порядке?

Молодая женщина прижалась лбом к спине мужа, зевая и пытаясь бороться со слабостью. Тобиас в ответ на ее вопрос лишь пожал плечами, сосредоточенно отмеряя нужное количество смеси.

— Не думаю, что что-то может быть не так, он выглядит очень хорошо. Не в пример тебе, между прочим. Как ты?

Отложив бутылочку с уже готовой смесью, он взял в руки лицо Эйлин, словно пытался прочесть по нему данные о ее самочувствии.

— Ты пыталась колдовать?

Эйлин отрицательно качнула головой и посмотрела в окно, явно показывая нежелание говорить на тему магии. В госпитале, едва она пришла в себя, целитель поспешил подробно описать ей все возможные осложнения и то, что, возможно, она вообще может потерять магию и стать сквибом.

— Боишься? — Тобиас обнял ее за плечи, раздумывая, стоит ли сейчас говорить о собственном не пойми откуда взявшемся магическом поле, удачному восстановлении посуды после выброса, о котором Эйлин помнила только со слов целителей, или лучше подождать, пока она восстановится.

— Акцио, чашка! — уверенно сказала она, направляя палочку на чашку с узором из порядком полинявшей клубники. Чашка, дрожа, поднялась в воздух и, резко пролетев мимо Эйлин, разбилась о стену.

— Я не боюсь, я просто чувствую, как с каждым днем она исчезает и я будто перестаю ее контролировать. Это как иметь руки, но не иметь возможность взять ими вилку, как терять часть себя. Любимую часть, понимаешь?!

Последнюю фразу она уже едва ли не кричала и, закончив, схватила бутылочку и убежала в спальню кормить сына.

— Репаро, — вполголоса грустно произнес Тобиас, направив палочку Эйлин на осколки, которые в свою очередь моментально собрались обратно в целую чашку.

«Думаю, что пока не стоит ей говорить об этом, — рассудил он, чувствуя одновременно радость от владения магией и грусть от ситуации в целом, убирая чашку подальше в сушилку. - Во всяком случае, надо разузнать об этом побольше и, наверное, купить собственную палочку».

***

— Снейп! — громогласный голос медсестры настиг Тобиаса, едва тот переступил порог больницы. — Никак без опозданий не можешь? Сегодня ассистируешь доктору Макномаре, ад какой-то происходит, все интерны уже заняты, у тебя будет два кесарево и аппендицит, беги мыться и в операционную живо, они уже начинают!

Тобиасу казалось, что в какой-то момент пол ушел из-под ног, ведь за рождением сына и неделей помощи Эйлин дома он совершенно забыл, что с середины февраля начинается его активная практика в качестве интерна, к которой он так долго стремился и не терял надежды получить заранее, а его как назло еще и прикрепили к самому «тяжелому» в плане характера доктору. Грегори Макномару Тобиас знал с детства и с детства же и боялся. Бывший военный врач, друг его отца, всегда серьезный и явно видевший жизнь, одним своим присутствием всегда заставлял Тобиаса чувствовать себя глупым мальчиком, случайно зашедшим в больницу вместо парка развлечений.

— Не дрейфь, парень! — Макномара по-отечески потрепал Тобиаса по плечу, неверно истолковав панику в его глазах и, насвистывая, принялся намыливать руки. — Я тоже боялся, все боятся впервые, но ты постарайся оставить свой страх здесь, хоть в рукомойнике, потому что в операционной ты со страхом мне на хрен не нужен, — закончил он строго и, держа руки на весу, словно нес невидимое блюдо, толкнув ногой дверь, вошел в операционную.

— Ради Эли, ради сына, сейчас я возьму себя в руки, — пробормотал Тобиас, глядя, как мыльная вода стекает с мелко дрожащих рук в сливное отверстие, и, ловко закрыв кран локтем, прошел в распашные двери.

Удивительно, но стоило ему очутиться в операционном зале, то все тревоги действительно остались там, за закрытыми дверями или где-то еще. Уверенной походкой он занял место рядом с хирургом, и последующий час он был глазами и руками, впитывая знания, наблюдая и выполняя свои прямые обязанности ассистента.

— Ну что, хочешь его зашить? — доктор Макномара, воодушевленный спокойно прошедшей операцией, решил поощрить старательного помощника.

— Конечно, — кивнул Тобиас, немедленно приступив к наложению швов, что, впрочем, не было для него чем-то необычным. Едва ему исполнилось десять, как отец решил, что даже если сын не будет врачом, то навык наложения швов никогда и никому не вредил, и заставлял его тренироваться при каждом удобном случае. — Готово, сэр.