Мгновения жизни (СИ)

- О чем ты вообще? - проворчал Тобиас, морщась от внезапной головной боли. - У нее сейчас одинаковые шансы стать кем угодно. Меня вот никто не спрашивал, а, между прочим, я мечтаю, чтобы хотя бы один ребенок пошел по моим стопам, - произнеся последнюю фразу, он резко встал и пошел домой, оставив Эйлин в полном недоумении.

Задремав, он забыл принять ставшие за три года привычными антидепрессанты, и ощущения, что испытывал его организм, нельзя было назвать приятными. То, что у него зависимость, Тобиас понял, едва попытался прекратить пить таблетки. Спустя полгода после начала их приема он был уверен, что кошмаров больше не будет, и с руками, трясшимися так некстати, тоже будет все в порядке. Вот только первый же день без таблеток показался ему адом. Кошмарных снов и правда не было, но общее состояние оставляло желать лучшего. Как назло, просто позволить себе переболеть тягу к антидепрессантам он не мог - слишком много было дел и пациентов.

При помощи Джерома, довольно быстро освоившегося в волшебном мире, «Вишневая клиника» вошла в пятерку лучших волшебных медицинских заведений по всему побережью, обеспечив постоянный приток новых клиентов. Вот только проблем с антидепрессантами это не отменяло, и, осознав, что самому ему не справиться, Тобиас уже три месяца собирался покаяться Эйлин, каждый день откладывая тяжелый разговор на завтра.

Сегодня утром он уже почти решился и даже приготовил некое подобие речи, но за завтраком у Эйлин было такое хорошее настроение, что портить его было бы свинством.

Сидя в пустой гостиной, Тобиас уже сотый раз думал о том, что если о его пристрастии к антидепрессантам станет известно кому-либо в клинике, то вся карьера может оказаться под угрозой. Хмыкнув, он живо представил, как у него отбирают лицензию и выгоняют из собственной клиники.

- Нет, - сказал он себе, машинально отправляя в рот пару таблеток, - с этим пора заканчивать.

========== Глава 2. Надуманные страдания ==========

Признаваться было сложно. По дороге к Эйлин во внутренний дворик у Тобиаса чуть ли не дрожали колени и пересохло в горле. Он даже подумал, что тогда, много лет назад, представлять план клиники в МАКУСА перед самим президентом было куда легче, чем сейчас подойти к Эйлин и сказать… А вот, собственно, что именно сказать, он не знал. Слов в голове было много, но как объяснить любимому человеку, что он снова подвел, снова лгал и пускал пыль в глаза, Тобиас не знал.

Чувствуя себя самым что ни на есть паршивым образом, он подошел к Эйлин. С крайне недовольным видом она, поджав ноги, сидела в плетеном кресле и читала какой-то журнал по психологии. Обстановка казалась ему крайне неуместной для признаний. А официальное письмо из частной школы, торчащее из журнала в руках Эйлин, заставило Тобиаса испытать чувство вины за недавнюю вспышку гнева.

- Извини, что я так резко ушел, - начал он издалека, садясь у жены в ногах. Трава оказалась на удивление мокрой, и, вынув палочку, Тобиас высушил место вокруг себя. - Просто… Я должен тебе кое-что сказать, - произнес он и сделал глубокий вдох. - Это сложно, и мне дико стыдно, что я до такого докатился и… - Тобиас поморщился, пытаясь сообразить, как произнести нужные слова.

Эйлин в ответ только внимательно смотрела на него сверху вниз, слегка приподняв бровь, и явно ждала окончания фразы. Закончив наконец-то университет и открыв кабинет психолога в «Вишневой клинике», она научилась не делать поспешных выводов.

- Помнишь тот случай, с проклятыми во всех смыслах часами? - спросил он, глядя, как ветер гонит рябь по воде в бассейне. Получив тихое подтверждение от Эйлин, он продолжил: - Тогда много чего произошло. Сама знаешь. Макномара меня предал, Шарлотта едва не погибла, и из-за всего этого мне снились жуткие кошмары. Да и руки дрожали так, что я не мог проводить операции.

- Тоби… - сочувственно произнесла Эйлин, дотрагиваясь до его плеча, - ты бы мог прийти ко мне, и мы нашли бы выход. Я ведь много раз пыталась поговорить с тобой, - она огорченно замолчала, так и не окончив фразы.

- Мог бы, - хмыкнул он, кладя свою ладонь поверх ее и боясь, что после его признания больше никогда не сможет этого сделать. - Я бы много чего мог, но снова поступил по-идиотски, - произнес он с сожалением и добавил: - Я принимаю антидепрессанты. Три года, - наконец признался Тобиас и, повернувшись, посмотрел на Эйлин с выражением крайнего отчаяния.

К его удивлению она не стала кричать, не попыталась заплакать или начать его отчитывать. Эйлин лишь грустно и едва заметно улыбнулась и, подавшись вперед, крепко его обняла.

- Я знаю, - тихо ответила она. Чувствуя, насколько Тобиас сейчас напряжен, она нежно погладила его по груди. Эйлин очень хорошо понимала, как тяжело далось ему это признание. - Я все ждала, когда же ты созреешь, - тихо произнесла она ему на ухо, целуя в висок. - Любишь же ты наступать на всякие грабли…

- Ты знаешь? - опешив на мгновение, наконец обрел дар речи Тобиас. Он слегка отстранился и с недоверием посмотрел ей в глаза.