Мгновения жизни (СИ)

На следующий же день, едва Северусу стоило заплакать, Эйлин, как могла справилась с собственными эмоциями. Сделав несколько выдохов, она с готовностью и даже неожиданной от самой себя ловкостью сменила пеленки, вымыла и одела его в свежий комбинезон. Ребенок стойко терпел все манипуляции и лишь тихонько попискивал, когда становилось особенно не комфортно, наблюдая за реакцией матери.

— Так ты значит чувствуешь мои эмоции, а, Сев? — усмехнулась Эйлин, мысленно благодаря соседку за ценные сведения. — Может, еще и легилименцией занимаешься?

Услышав свое имя, Северус перевел на мать взгляд и забавно крякнул, заставив Эйлин рассмеяться, а увидев ее улыбку, и сам заулыбался во весь рот.

— Неплохое начало, — пробормотала она, ловко застегивая пуговицы на маленькой серой кофточке. — Глядишь, так и подружимся еще, — с надеждой произнесла она, опуская сына обратно в кроватку. Посмотрев, как ребенок радостно вцепился в игрушечного медведя, Эйлин поспешила на кухню, чтобы поскорее развести молочную смесь.

========== Глава 8. Быть взрослым ==========

— Тобиас, палочка не градусник, и трясти ее не нужно! - Макномара раздраженно откинулся в кресле, глядя на безрезультатные попытки подопечного превратить лабораторную крысу в иглу.

— На сегодня хватит, - вздохнул он, - прочти, вызубри, выучи, татуировку набей, но чтобы в следующее занятие крыса стала иглой!

- Да зачем это вообще нужно? — Тобиас раздраженно развернул стул и, оседлав его, положил руки на спинку. — Кому в здравом уме захочется превращаясь крыс в иглы? Чем это в жизни поможет?

Макномара устало потер глаза и, зевнув, постарался посмотреть на Тобиаса максимально ядовито.

— Затем, мой дорогой друг, чтобы потом ты не растерялся и трансфигурировал, к примеру, жгут из гусеницы, находясь в полевых условиях. Чтобы ты смог помочь человеку, сделав пару взмахов палочкой, а не судорожными криками «Есть ли у кого скальпель!», чтобы сделать разрез на горле, когда человек задыхается. Ты даже можешь не трансфигурировать этот гребаный скальпель, а произнести заклинание, от которого дыхательные пути прочистятся, если человек подавился! Но чтобы это сделать правильно, чтобы не заставить исчезнуть внутренности человека, чтобы жгут не стал змеей или не распался в самый неподходящий момент, тебе, мой дорогой, нужно знать, как превратить гребаную крысу в гребаную иглу! — на последних словах он грохнул рукой по столу. Жилка на виске надулась, а лицо врача было красным от гнева.

— Иди отсюда в свою травму, и чтобы я до вечера четверга тебя не видел!

Шумно выдохнув, Тобиас, за полтора месяца уже привыкший к эксцентричности своего учителя, просто вышел из кабинета, сунув палочку в рукав.

После покупки палочки он старался заниматься каждый день, раз в неделю демонстрируя свои успехи доктору Макномаре. Наставник, как про себя именовал его Тобиас, каждый раз находил повод покричать и придраться, так что из-за очередной вспышки гнева из-за неудачного превращения крысы в иглу он совершенно не беспокоился. Однако неудачи с трансфигурацией в целом заставляли его чувствовать себя до крайности неуверенно. Все остальные предметы, учебники по которым он бережно хранил в своем шкафчике в больнице и читал в перерывах, давались ему гораздо легче. Бывший отличник, Тобиас любил и привык учиться, но неудачи все же очень ранили.

Тем же вечером, едва войдя домой, он очень удивился пению Эйлин и запаху яблочного пирога, исходившим из кухни.

— Эли, я дома! — по привычке крикнул Тобиас, снимая пальто и вешая его на гвоздь за дверью.

Силуэт Эйлин появился в дверном проеме, и, к еще большему его удивлению, она улыбалась и вдобавок выглядела потрясающе.

— У нас праздник? — Тобиас почувствовал, что от плохого настроения постепенно не остается и следа, любуясь распущенными волосами жены. — Ты очень красивая, — он поцеловал ее в щеку, обняв так сильно, что та тихонько пискнула и, рассмеявшись, повела его за руку в кухню.

Северус лежал в корзине и с интересом что-то вертел в руках, но, едва заметив появление отца, улыбнулся во весь рот и протянул к нему ладошки.

- Какой ты стал тяжелый! — произнес Тобиас, беря сына на руки и целуя в мягкую щеку. Тот, в свою очередь, сразу же схватил отца за волосы. - Как ты его только поднимаешь? — он с уважением и восхищением посмотрел на жену, достающую пирог из духовки. Та лишь пожала плечами.

- Я об этом не думаю, я делаю то, что надо. Иди мой руки и ему тоже помой.

Когда Тобиас вернулся, на столе уже стоял чай, а пирог был аккуратно порезан и разложен на тарелках.

- Сегодня ведь нет никакого праздника, верно?

- Как сказать, — произнесла Эйлин загадочным тоном. — Я вот, скорее всего, вышла из послеродовой депрессии, — она улыбнулась, отправив в рот кусочек пирога. — И я теперь знаю, как скрыть от нашего сына, что я сквиб.

— Скрыть? — Тобиас, напротив, поставил чашку на стол и удивленно посмотрел на жену. — Зачем от него это скрывать?