МИ (Цикл)

Когда Бэннон перевернул ботинок, из него выпало несколько монет: две серебром и пять медных. — Я узнал этот трюк от моего отца. Отец научил меня никогда не хранить все свои деньги в одном месте, на случай ограбления. — Юноша искоса взглянул на монетки в ладони. — Этого недостаточно, чтобы купить меч. Я надеялся на изящный клинок с золотой рукоятью и навершием сложной работы. Хотя, может быть, монет хватит для…

— Меч не должен быть красивым, чтобы эффективно убивать, — возразила ему Никки.

— Полагаю, что так и есть, — согласился Бэннон, помещая монеты в ботинок и притаптывая ногой. Он оглянулся на тела троих головорезов в переулке. — Тебе вот меч не понадобился.

— Нет, не понадобился, — подтвердила Никки, — но мне нужен корабль, отправляющийся на юг. — В этот момент она уже вышла из переулка. — Я как раз была на пути в гавань.

— Корабль? — Бэннон спешил за ней, на ходу поправляя ботинок. — Я с корабля — с «Идущего по волнам», — трёхмачтового каррака из Зерримунди. Капитан Илай должен скоро отплыть, как только корабль будет загружен. Вероятно, с сегодняшним отливом. Он может взять пассажиров. Я могу замолвить за тебя словечко.

— Я смогу найти его сама, — сказала Никки, затем смягчила голос, поняв, что молодой человек просто пытается помочь. — Спасибо за рекомендацию.

Бэннон просиял.

— Это меньшее, что я могу сделать для тебя. Ты ведь меня спасла. «Идущий по волнам» — хороший корабль. Он будет отвечать твоим потребностям.

— Я сама это выясню, — отмахнулась Никки.

Молодой человек стряхнул пыль с одежды.

— А я собираюсь купить себе меч, чтобы в следующий раз не оказаться беспомощным.

С возникшим проявлением совести он уставился на мертвых головорезов в тени переулка.

— Но что нам делать с ними?

Никки даже не оглянулась.

— Крысы найдут их уже довольно скоро.

Глава 6

Колдунья пошла своим путем. Бэннон вытер кровь с губ и потрогал синяк. Он попытался улыбнуться, это только усилило боль, но все же растянул губы в улыбке. Он должен был улыбаться, или развалится его хрупкий мир.

Холщовые брюки юноши истерлись и запачкались, но все же оставались прочными рабочими брюками фермера, сшитыми на долгие годы, а теперь они хорошо служили ему на борту корабля. Домотканая рубашка была разорвана в двух местах, но он успеет ее зашить после отплытия «Идущего по волнам». Впереди еще много дней спокойного плавания на юг, а Бэннон легко справляется с иголкой и ниткой и все починит.

Когда-нибудь у него будет жена-красавица, которая сошьет новую одежду и, если надо — заштопает ее, как это делала его мать на острове Кайрия. У них будут храбрые дети с сияющими глазами. Пятеро, решил Бэннон. Он и его жена будут вместе радоваться… в отличие от его матери, которая смеялась лишь изредка. У него будет всё иначе, потому что он не такой, как его отец, совсем не такой.

Молодой человек вздрогнул, вздохнул и заставил свои мечты вернуться в яркую и красочную картину, которую ему нравилось держать в голове. Да. Теплый дом, любящая семья, удавшаяся жизнь…

Он привычно отряхнулся, и на этот раз улыбка была настоящей. Бэннон сделал вид, что даже не заметил синяков на лице и ноге. Все будет хорошо. Просто должно быть так.

Он вышел в светлые и просторные городские улицы. Небо было ясным и голубым, а соленый ветерок, дующий с гавани, пах свежестью. Танимура была городом чудес, как он и представлял.

Во время его путешествия с острова Кайрия он просил других моряков рассказать ему истории о Танимуре. То, что они описывали, казалось невозможным, но в мечтах Бэннона было возможно многое, и поэтому он верил им, и не оставлял повода для сомнений.

Как только «Идущий» вошел в порт и причалил к пристани, Бэннон спустился по трапу и с нетерпением устремился в город — хоть что-то в его жизни — будет именно такой, каким он хотел его видеть. Остальные моряки получили свое жалованье и направились в портовые таверны, где готовили еду помимо рыбы, квашеной капусты или вяленого мяса, и где можно было напиться до упаду. Также тут можно было заплатить за… особых дам, что раздвигали ноги для любого мужчины. Таких женщин не было в деревнях Кайрии — а даже если и были — Бэннон никогда их не видел (по правде сказать — и не больно-то стремился).

Пребывая в глубоком запое, отец Бэннона часто называл его мать шлюхой, обычно перед этим избив ее; но матросы «Идущего», казалось, восторгались встрече с проститутками, и совершенно не интересовались избиением этих женщин, поэтому Бэннон не понимал оскорблений отца.

Он стиснул зубы и сосредоточился на солнечном свете и свежем воздухе. Молодой человек рассеянно откинул свои длинные рыжие волосы, отбрасывая эти мысли. Остальные моряки всегда посещали питейные заведения и продажных женщин. Бэннону же, поскольку это был его первый визит сюда, хотелось насладиться достопримечательностями Танимуры, этого чуда из чудес. Он всегда полагал, что мир именно такой.

Таковым должен быть в его представлении.