МИ (Цикл)

Ветер, огибая сломанные стены, завыл громче, словно невидимая буря пронеслась по вершине утеса. Донесенные ветром, раздались крики солдат, звон стали и глухой стук марширующих сапог. Красный свет стал более насыщенным, словно сиял сквозь туман из мелких капель крови.

Натан вытащил меч, крепко сжав пальцы на узорной рукояти, но кровь на ладони мешала хватке. Он медленно повернулся, но среди разбросанных костей не было заметно никакого движения. Волшебник поспешил заглянуть в другое окно и увидел, что армия генерала Утроса марширует к высокой цитадели — непоколебимый поток вооруженных людей, сходящихся к сторожевой башне. Каким-то образом магия призвала их: эти беспощадные солдаты казались абсолютно реальными. Воины шли штурмом по широким каменным дорожкам, приближаясь к башне с трех сторон. Натан уставился на ощетинившуюся, неумолимую силу, приближающуюся к нему.

Очередной стук отвлек внимание Натана от кровавого стекла. Развернувшись, волшебник увидел затрясшиеся кости давно забытых защитников, — они содрогнулись и стали собираться. Залитые красным светом из жутких окон, скелеты поднялись, подобно марионеткам.

Натан вскинул меч, чтобы сразиться с ними, но те оказались всего лишь небольшой и неуклюжей угрозой. Его гораздо больше беспокоили полчища солдат-призраков, окруживших башню. Он мог слышать их внизу: огромное скопище мечей, доспехов и мышц. Хриплый голос — Утрос? — выкрикнул на языке с акцентом, который Натан каким-то образом все же разобрал:

— «Захватить башню. Убить их всех!»

Окруженный удушающим красным светом, Натан приготовился сражаться со скелетами. Грохот стучащих ног донесся со ступеней башни. Он изо всех сил пытался найти в себе магию, и был готов выпустить свой непокорный дар, независимо от того, вызовет тот бедствие, или нет: Натан был здесь совсем один. Даже если обратная реакция его магии вызовет ужасные разрушения и сровняет эту дозорную башню с землей, это, по крайней мере, не причинит вреда ни Никки, ни юному Бэннону, но, возможно, уничтожит этих призрачных солдат.

Один из оживших воинов, цокая костями, направился к нему, вытянув костлявые руки, будто вообразив Натана захватчиком. Волшебник рубанул мечом по его шейным позвонкам. Череп слетел и покатился по деревянному полу, клацая челюстями. Бесплотные руки потянулись, пытаясь уцепиться за него. Натан их разбил, расколов сочленение костей. Затем развернулся, ударив по другому скелету, одетому в лохмотья кольчуги и пнул сапогом, чтобы разнести шаткие кости третьего гремящего противника.

Появилась угроза посерьезнее: бронированные призрачные воины с эмблемами огня на щитах и большими мечами протиснулись через дверь в башню, по двое в ряд, мерцая в темно-красном свете.

Натан попятился к стене, надеясь найти защиту у каменных блоков, хотя укрыться ему было негде.

Поток давно умерших солдат ломился в дверь, словно желая захватить часовую башню и просто сдавить своим численным преимуществом.

Волшебник столкнулся с ними лицом к лицу, собрав все свои силы.

— Ну давайте, идите ко мне!

Он взрезал воздух клинком, в надежде, что все же найдет в себе оборванную нить магии. Хань, однако, не ощущался. Придется обойтись одним мечом.

Как ни странно, сейчас Натан хотел, чтобы Бэннон был рядом. Он и молодой человек могли положить десятки врагов прежде, чем силы покинут их. «Я должен сделать это сам!». Его прямые белые волосы разметались по сторонам, когда он бросился на древние останки.

Багровый свет кровавого стекла пульсировал вокруг, и казалось, что он пребывает в трансе. Волшебник взмахнул мечом на одного из древних воинов, готовый к жесткому удару по чешуйчатой броне, плоти и кости. Но меч прошел насквозь, и враг рухнул. Натан не медля рубанул другого, пройдя мечом сквозь туманную броню.

Возникла острая боль в лодыжке: одна из цепких костлявых рук схватила его сапог, как тиски. Тряхнув ногой, Натан отбросил ее в сторону, а затем пригнулся, когда на него навалился еще один древний воин. Волшебник осознал, что кричит. Он едва мог видеть сквозь плотный, почти осязаемый свет, окруживший его.

Натан потерял следы своих передвижений. Он был в дикой боевой ярости. Похоже, что магия кровавого стекла, насилие и убийства, что впитала история этого места, овладела им. У него не было выбора, кроме как сражаться и поубивать как можно больше этих врагов, прежде чем его собственная кровь зальет пол, прежде чем его собственное тело ляжет здесь, среди древних мертвецов, и не станет вскоре таким же скелетом.

Волшебник метнулся через всю платформу, заметив, что враги становятся нечеткими багровыми тенями, и услышал кристаллический звон разбиваемого стекла. Он кружился, нападал и рубил, не видя результата своих действий. Ударял и разбивал, ударял и разбивал. Его кровь и его меч, казалось, сами знали, что делать.

Тяжелый лязг и резкий толчок ста́ли его меча о камень встряхнули волшебника, рассеивая красные отблески в глазах. Транс прервался. Враг исчез.