Миа: Тьма над Горным краем. Часть 2

— К сожалению, во многом, дорогая. В ордене просчитали, что возможной наследницей Дитрика будешь ты. Герцогу рекомендовали меня, и он согласился, побуждаемый скупостью. Моя задача была воспитать тебя послушной куклой в руках ордена. Но когда магистр ордена узнал, что у тебя нет магии, тебя приказали убить. Я проникся к тебе искренней симпатией, поверь, и тянул с этим, сколько мог. Слава Шандору, ты уехала в Горный край. Мне казалось, что все закончилось, но вскоре ты вернулась в столицу, да еще с таким шумом, и находилась так близко от принца Дитрика… Заманчиво: разом лишить королевство вероятных наследников престола. Я поверил, что, ослабив Ильс таким образом, мы победим наверняка. И мне жаль: сейчас вижу, что у ордена другие цели, им не нужен Горный край и гномы. Они нацелились на весь Ильс, безумцы!

Я долго молчала. Какая чудовищная паутина, оказывается, плелась вокруг меня. И зачем эта исповедь сейчас, накануне ритуала? Силабу нужно мое прощение? Или он желает окончательно разочаровать меня в жизни и в дружбе?

— Мне жаль вас, мэтр.

— Я знал, что ты скажешь так, великодушное дитя. Но я спасу тебя, поверь, это возможно!

Я смотрела на него, опасаясь за его разум. Он и походил на безумца — волосы всклочены, глаза горят лихорадочным огнем. А он продолжал шептать:

— Завтра во время ритуала не зевай. Когда я дам знак, сразу беги к выходу. У самых ступеней лестницы найдешь мешок: там все необходимое, чтобы выжить в горах. Поднимайся наверх к выходу из этих развалин. За воротами держись дороги, иначе погибнешь.

Ох, что-то не верится в такое благородство после всей его чудовищной лжи. Но не могла не спросить: — А вы как же?

Он посмотрел на меня так, словно не верил своим ушам. Затем покачал головой и устало махнул рукой:

— Ничто не ожесточит твоего сердца, Миарет? Завтра моя очередь проводить ритуал. Не думай обо мне. Пускай это станет моим последним деянием в жизни. Спаси свою жизнь, если сможешь! Да хранят тебя Светлые богини.

***

Мрачными узкими лестницами я спускалась вниз за толстым гномом-тюремщиком. Наверное, я — первая из жертв этой кровожадной секты, кто идет в ритуальный зал добровольно и владея собственным телом. Но выбора нет — у них Яр.

Как спастись самой и вытащить оборотня, пожалуй, единственное, о чем я могла думать. Вариантов почти нет, основа моей защиты — дядин подарок, амулет Око Света и Тьмы. Но устоит ли творение артефактора Хелига против проклятого Кристалла? Этот вопрос не давал мне покоя. На мэтра Силаба я не рассчитывала — ненадежный из него союзник. Что помешает ему предать меня снова? Остается еще Билли, но он не обладает защитой от менталиста. Конечно, я не собираюсь пополнять список несчастных жертв ордена, но понимаю: шансы уцелеть невелики.

Мы спускались в подземелье целую вечность — мне так показалось. Шли медленно, почти на ощупь — неровные грубо вырубленные в породе ступени тонули в темноте, а смоляные факелы на стенах почти не давали света. Тюремщик-гном, шедший впереди, выглядел тенью. Наконец, оказавшись в самом низу, вошли в узкую арку и оказались в огромной полутемной пещере.

Это и есть зал для ритуала? У меня перехватило дыхание от страха, хотя я готовилась к этой минуте все эти дни, но не могла вообразить подобного. Как здесь жутко! Повсюду зажженные свечи, но они не давали света. Их красноватое пламя плясало на сквозняке, отбрасывая на сочащиеся сыростью стены уродливые неровные тени.

Несколько бледных лучей с потолка высвечивало центр пещеры и огромный эбеново-черный кристалл, паривший над алтарем.

Кристалл Вечной Тьмы. Я засмотрелась на полированные грани, совершенно не отражавшие света. Всесильный артефакт, созданный когда-то королем Айдаром на горе себе и своим потомкам.

Ошеломленная и испуганная, я все же слабо удивилась: как такую штуку можно было незаметно выкрасть из королевской лаборатории — артефакт оказался размером с голову взрослого наала. Хуже всего, что даже сейчас, без активации, камень выглядел неразрушимым. И чем дольше я смотрела на него, тем безнадежнее казалось положение. Все надежды выйти отсюда живой разбивались о гладкие грани висящей в воздухе глыбы концентрированной некромантской Тьмы.

С трудом оторвав взгляд от чудовищного артефакта, я взглянула вниз, на жертвенник. На покрытом трещинами и темными потёками камне лежал Яр.

Неясными тенями скользили по залу безликие фигуры магов в серых плащах. Но мне было не до них: я рассматривала распростертое тело друга. Обнаженные грудь и плечи сплошь покрыты ранами. На шее тускло поблескивал кожаный рабский ошейник. Оборотень не был связан. Больше всего меня напугали его непривычно темные потухшие глаза. Яркий зеленый огонь угас — мне подумалось, что навсегда. Безразличное выражение (так не характерное для Яра) напомнило лицо Берны в тот день, когда я видела ее в последний раз.

Что они сделали с моим веселым нахальным другом?