Читаем Мяч, оставшийся в небе. Автобиографическая проза. Стихи полностью

      Все рехнулись, никак?              Дальше носа не видит никто.«После нас хоть потоп!» —              рассуждают владельцы авто.«После нас хоть потоп!» —              проносясь на машинах своих…Почему после них?              Это может стрястись и при них.И при свете дневном — угорели! —                                    не видят ни зги,И шаги Командора для них —                              ну, шаги, как шаги…Заползают на горы, —              но им не достигнуть вершин,Где записано: «Стоп!        Парниковый эффект — от машин!»Прогуляйтесь пешком!             Не сочтите, ребята, за труд!А не то у вас ноги,             того и гляди, отомрут…Но слабо лихачам-автогонщикам                           наземь ступить;Вишь, торопятся! —         Арктику надо успеть растопить…Мчат — фужеры налить —       за вонючий стриптиз — до краёв…Алчет крови безвинной —                     зачинщик собачьих боёв…Вот что значит,когда в «гениальность» впадают «умы»!Тут уж пир — не ВО ВРЕМЯ чумы,                                     а ВО ИМЯ чумы.Им Кассандра — ничто.Им посмешищем — Лаокоон;(В змеях вязнущий, —вязнет теперь в непристойностях он)…«Близок день —и погибнет священная Троя» — был глас.После вас — хоть потоп, говорите?                              А если — ПРИ ВАС?2004

Насчёт «новых русских»

Среди красавцев криминалаЯ мало НОВЫХ лиц видала.И РУССКИХ тоже что-то мало!Чай, разбрелись туды-сюды?        Но либералы             «Новых русских»             Честят на взгорьях и на спусках.             И «патриоты»             «Новых русских»             Готовы клясть на все лады.Неужто русский в деньгах первый?В грабительствах — железнонервый?Неужто — самый характерныйИз призванных предпринимать?             Ой ли! Не зрю таких нигде я.             Так в чей же медный лоб             Идея             Ударила: за БОГАТЕЯ             Народ гонимый принимать?Так, значит, именно у русскихКруиз? Бургундское? Закуски?(— Голь! Вам сарделек? Вам капустки?Бомжи! Вам сёмги не подать?             — Нет: лучше — консоме с пашотом.)             Вопрос хотя бы к «патриотам»:             Откуда столько «новых русских»,             Когда и старых не видать?И что за выдумки такие,Что обездолена Россия?Об чём, народные витии,Раз всё «о’кей», — шумите вы?             Где сыты пристяжные клячи,             Чай, коренные-то — тем паче?             С ОБЖОРСТВА мрём, видать? (Иначе             Не отдали б Москвы?)Да кто ж мы? Выросшие в холе?Сплошь «новенькие»? Где-то в полеС луны свалившиеся, что ли?(Отколе сами, господа?)             Бестактно, гости дорогие,             Звать «новым» — РУССКОГО В РОССИИ!             Зачем? Какие-никакие, —             Мы были здесь — всегда.             Мы — «новые»? Как для злодея             Разобъяснить, что он — новее?             Как лиходею втолковать,             Что нечестивой жирной шельме             Грешно сидеть у нас на шее:             Сто лет сидеть у нас на шее             И нас же… «лодырями» звать!…А если россы так богаты, —Что ж, главные проблемы — сняты?Так отчего ж гремят дебатыПро обнищание слоёв?             Среди которых, нищий самый —             Слой РУССКИХ! Гряньте ж,                                           эпиграммы             На их лохмотья, их стограммы,             Их шрамы со времён боёв,
Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека мемуаров: Близкое прошлое

Жизнь на восточном ветру. Между Петербургом и Мюнхеном
Жизнь на восточном ветру. Между Петербургом и Мюнхеном

Автор воспоминаний, уроженец Курляндии (ныне — Латвия) Иоганнес фон Гюнтер, на заре своей литературной карьеры в равной мере поучаствовал в культурной жизни обеих стран — и Германии, и России и всюду был вхож в литературные салоны, редакции ведущих журналов, издательства и даже в дом великого князя Константина Константиновича Романова. Единственная в своем роде судьба. Вниманию читателей впервые предлагается полный русский перевод книги, которая давно уже вошла в привычный обиход специалистов как по русской литературе Серебряного века, так и по немецкой — эпохи "югенд-стиля". Без нее не обходится ни один серьезный комментарий к текстам Блока, Белого, Вяч. Иванова, Кузмина, Гумилева, Волошина, Ремизова, Пяста и многих других русских авторов начала XX века. Ссылки на нее отыскиваются и в работах о Рильке, Гофманстале, Георге, Блее и прочих звездах немецкоязычной словесности того же времени.

Иоганнес фон Гюнтер

Биографии и Мемуары / Документальное
Невидимый град
Невидимый град

Книга воспоминаний В. Д. Пришвиной — это прежде всего история становления незаурядной, яркой, трепетной души, напряженнейшей жизни, в которой многокрасочно отразилось противоречивое время. Жизнь женщины, рожденной в конце XIX века, вместила в себя революции, войны, разруху, гибель близких, встречи с интереснейшими людьми — философами И. А. Ильиным, Н. А. Бердяевым, сестрой поэта Л. В. Маяковской, пианисткой М. В. Юдиной, поэтом Н. А. Клюевым, имяславцем М. А. Новоселовым, толстовцем В. Г. Чертковым и многими, многими другими. В ней всему было место: поискам Бога, стремлению уйти от мира и деятельному участию в налаживании новой жизни; наконец, было в ней не обманувшее ожидание великой любви — обетование Невидимого града, где вовек пребывают души любящих.

Валерия Дмитриевна Пришвина

Биографии и Мемуары / Документальное
Без выбора: Автобиографическое повествование
Без выбора: Автобиографическое повествование

Автобиографическое повествование Леонида Ивановича Бородина «Без выбора» можно назвать остросюжетным, поскольку сама жизнь автора — остросюжетна. Ныне известный писатель, лауреат премии А. И. Солженицына, главный редактор журнала «Москва», Л. И. Бородин добывал свою истину как человек поступка не в кабинетной тиши, не в карьеристском азарте, а в лагерях, где отсидел два долгих срока за свои убеждения. И потому в книге не только воспоминания о жестоких перипетиях своей личной судьбы, но и напряженные размышления о судьбе России, пережившей в XX веке ряд искусов, предательств, отречений, острая полемика о причинах драматического состояния страны сегодня с известными писателями, политиками, деятелями культуры — тот круг тем, которые не могут не волновать каждого мыслящего человека.

Леонид Иванович Бородин

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Партер и карцер. Воспоминания офицера и театрала
Партер и карцер. Воспоминания офицера и театрала

Записки Д. И. Лешкова (1883–1933) ярко рисуют повседневную жизнь бесшабашного, склонного к разгулу и романтическим приключениям окололитературного обывателя, балетомана, сбросившего мундир офицера ради мира искусства, смазливых хористок, талантливых танцовщиц и выдающихся балерин. На страницах воспоминаний читатель найдет редкие, канувшие в Лету жемчужины из жизни русского балета в обрамлении живо подмеченных картин быта начала XX века: «пьянство с музыкой» в Кронштадте, борьбу партий в Мариинском театре («кшесинисты» и «павловцы»), офицерские кутежи, театральное барышничество, курортные развлечения, закулисные дрязги, зарубежные гастроли, послереволюционную агонию искусства.Книга богато иллюстрирована редкими фотографиями, отражающими эпоху расцвета русского балета.

Денис Иванович Лешков

Биографии и Мемуары / Театр / Прочее / Документальное

Похожие книги