«Мяч в игре»: Футбол в советской художественной прозе

С Маяковским меня познакомил Николай Николаевич Асеев в коридоре небольшого зала Дома Герцена, где Владимир Владимирович в этот вечер читал свои стихи.

– А, мускулы… – добродушно-иронически прогудел поэт, протягивая руку, когда Асеев отрекомендовал меня футболистом. Я ответил футбольной строчкой из его стихотворения. Реакция была положительная: в сдержанной улыбке чуть дрогнули уголки рта, и подбородок стал тяжеловеснее[76].

По мнению А. А. Акмальдиновой, О. А. Лекманова и М. И. Свердлова, за фразой поэта «А, мускулы…» «кроется совсем не “добродушная ирония”, а пренебрежение и, возможно, нежелание вникать в сущность футбола, чтобы отличать его от других видов спорта, занятие которыми с тем же успехом может быть охарактеризовано определением “мускулы”»[77]. В творчестве Маяковского есть стихи о спорте и о футболе, однако предмет изображения и переживание описываемого лирическим героем овеяны негативными коннотациями. Футбол понимается поэтом как «скучная и некрасивая потасовка под прикрытием пышной терминологии»[78] в поэме «Летающий пролетарий» (1925), как симптом «дачной горячки», отрывающей поэта от работы, в стихотворении «Весна» (1927). Наконец, в стихотворении «Товарищи, поспорьте о красном спорте!» (1928) игра мыслится Маяковским как нецелесообразное спортивное занятие, вследствие которого люди уподобляются животным[79], а действия людей «изображаются как бессознательные, рефлекторные»[80]:

Но зато —

      пивцы!

            Хоть бочку с пивом выставь!

То ли в Харькове,

            а то ль в Уфе

говорят,

            что двое футболистов

на вокзале

      вылакали

            весь буфет.

И хотя

      они

            к политучебе вялы,

но зато

      сильны

            в другом

                  изящном спорте:

могут

      зря

            (как выражаются провинциалы)

всех девиц

      в окру`ге

            перепортить![81]

На наш взгляд, авторы монографии о футболе в поэзии 1910–1950 годов точно раскрывают причину неприязни и нелюбви Маяковского к футболу и спорту в целом: «Посвятивший всего себя служению “новому” и яростному отрицанию “старого”, мечтавший вместе с пионерами и комсомольцами “выволакивать будущее”, но отнюдь не увлекавшийся спортом в целом и футболом в частности Маяковский не мог не испытывать острой ревности, слыша разговоры о футболе как главной игре “молодых”»[82].

Изначально негативное отношение к спорту было присуще и М. Горькому, осуждавшему распространение спортивных зрелищ и видевшему в них потворство культуре Запада. Однако в 1930-е годы, незадолго до смерти, писатель изменил прежнюю точку зрения. Перемена воззрений на спорт иллюстрируется, например, в статье Горького «Динамовец начеку», написанной 12 октября 1932 года. За три дня до появления этой статьи Горький встретился с членами общества «Динамо» и с восторгом говорил о развитии физкультурного движения в СССР. Е. Рябчиков, один из слушателей Горького в тот день, вспоминал:

Физкультура – не самоцель, убеждённо говорил Горький, физкультура – средство избавления советского человека от болезненных явлений прошлого, средство оздоровления нашего общества, непрерывного движения и развития в сторону революционной, социалистической организации человеческих единиц и групп.

<…>

Рассказав нам о буржуазном спорте, Алексей Максимович обратил особое внимание на то, что «культурой мускулов» усердно занимаются во всех буржуазных государствах и там эта «культура мяса идёт в явный ущерб культуре мозга». Советская физическая культура, говорил Горький, должна быть частью всестороннего, гармонического воспитания умного, красивого, жизнедеятельного человека – творца нового социалистического общества[83].