Мягкая ткань. Книга 2. Сукно

Так вот, каждый раз все происходило одинаково: он заходил, садился, она начинала горячо рассказывать, как все устроено, потом она оказывалась у него на коленях, потом быстро раздевалась, и он плыл, как будто плыл, и никак не мог доплыть, она задыхалась и слишком старалась, но это и тогда было так, в тот единственный раз, но только в этот раз все было как-то очень горько, ее тело было своим и при этом ужасно чужим, он ничего не знал, и она не знала, в этой ненасытности была тоска, а не только радость узнавания, им не о чем было говорить, во второй раз она разрыдалась, послушай, кричала она, швыряя стаканы и какие-то картинки, которые висели на стенах, это невыносимо, ты уехал тогда и уезжаешь сейчас, почему мы не можем уехать вместе, ты какой-то каменный, ты скала, слышишь, я тебя ненавижу, стой, сказал он вдруг, а почему ты говоришь про уехать, ведь это же ты приехала сюда, это был главный вопрос, который он хотел задать, и от ответа зависело многое, – что ты в этом понимаешь, тихо сказала она, ты простой советский служащий, который не хочет ничего, хочет просто ходить на работу, играть в футбол и пить дома чай с баранками, здесь сейчас сотни иностранцев, а может быть тысячи, они отдают здесь все: деньги, жизнь, здоровье, они ежечасно рискуют, они бесстрашные люди, хотя, может быть, иногда живут в хороших гостиницах и едят в ресторанах, это правда, но в целом все они совершают подвиг, потому что не могут видеть, как умирает эта страна, страна нашей мечты, страна социализма, наша Россия, мы не можем отдать ее стаду шакалов, которые все разворуют, постой, сказал Даня удивленно, с чего ты взяла, что она погибает, эта самая страна, нет, это ты постой, сказала Мари, Россия – это мост, мост в будущее, по которому идем все мы, мост не может рухнуть, он не может кончиться, мы не можем все свалиться в пропасть, потому что на том берегу нас ждут, человечество тысячу лет мечтало построить эту систему, и мы не отдадим ее людям, которые жадно набивают свои карманы…

Звучит красиво, сказал Даня, но как вы собираетесь это сделать, кто такие эти вы, сколько вас таких, и главное, с чего ты взяла, что эта страна умирает?

Она молчала, презрительно кривя губы. Как ты думаешь, откуда голод?

Даня пожал плечами.

Нет, скажи, откуда голод, ты должен это знать, ты же хлебозаготовитель, Даня пожал плечами, ну да, я покупаю хлеб, слава богу, по твердым ценам, по каким твердым ценам, закричала она, ты покупаешь у них хлеб по ценам гораздо ниже рыночных, а другие его воруют, а третьи его реквизируют, у кого, у тех, кто пережил засуху, кто только встал на ноги и накормил детей, почему, скажи мне, кто эти люди, которые называют себя коммунистами, социалистами, кто они?

Даня молчал.

Отвечай!

Даня положил ее на спину и крепко прижал ее руки своими, ее раскинутые руки и ноги были как крест или как анатомический рисунок Леонардо да Винчи, рисунок человека, он прижал ее руки так, как будто она лежит на кресте, и спросил: почему ты считаешь, что эта страна умирает, с чего ты это взяла, эта страна вечная, она не умрет никогда, неужели вы все этого не понимаете?

Она улыбнулась, и он поцеловал ее.

Заставь меня забыть про все это, кричала она, заставь меня забыть, пожалуйста. Я стараюсь, прошептал Даня.

Мари, сказал он, тут все напутано, во-первых, здесь сейчас много иностранцев, но все это очень разные люди, есть, конечно, и убежденные коммунисты, и люди других взглядов, но в основном все они едут по каким-то своим делам, они коммивояжеры, купцы, инженеры, журналисты, дипломаты, разведчики, ты не разведчик, кстати? – никто тут никого не хочет спасать, у тебя в голове какая-то путаница, Мари, зачем ты здесь.

Она долго молчала, тяжело дыша.

Послушай, сказала она, я не буду тебе рассказывать ничего. Поверь мне на слово. Я всегда знала, что приеду в Россию. У меня ничего нет, я все потеряла, кроме этого, она кивком показала вокруг, на комнату. Это моя жизнь, чего тебе еще надо?

Потом она просто сказала: послушай, я теперь уезжаю, но через месяц вернусь, теперь ты знаешь, где я живу, что я делаю, выбирай сам, я не хочу тебе ничего предлагать, планировать, это глупо, но так получилось, что я теперь тут, понимаешь, это началось тогда, это ты сделал со мной, я точно это знаю, поэтому решай. И уходи.

Она закрыла за ним дверь.

Длинный коридор «Метрополя» с торчащими тут и там нелепыми фигурами людей в кепках он прошел, зная, что это в последний раз.