Мясник (СИ)

Открывая тяжелые двери, он в который раз подумал, что «кабинет» — совсем неподходящее название для того помещения, в котором Хозяин принимал избранных, особо близких подчиненных. Больше всего это место походило на музейную комнату. Снаружи ни за что не угадаешь — все прочие комнаты в доме, куда его допускали, были обычными — хорошо и дорого обставленными, но обычными — современными, и казалось, что и здесь должно быть то же самое, а потому огромный «кабинет» всегда поначалу сбивал с ног. Здесь был особый мир — мир вещей, на фоне которого люди сразу же терялись, превращаясь в жалкие тени. Хозяин ценил красивые вещи и собирал их тщательно и каждая вещь находила в кабинете свое, только для нее одной и предназначенное место — и он не раз удивлялся тому, как могли настолько сочетаться друг с другом вещи столь разные. А ведь сдвинь хоть одну из них, и все превратится в дорогую безвкусицу — в склад. Мебель в стиле ампир и барокко, тяжелая, причудливая, пышная. Ломберный столик с мозаичным рисунком в стиле русской классики восемнадцатого века и небольшой малахитовый стол под девятнадцатый век с бронзовыми змеями — и тот, и другой стоили Хозяину бешеных денег, но уж чего-чего, а на вещи он денег не жалел никогда. Большой шкаф с причудливыми и страшными фигурами, заполненный старинными книгами, огромный глобус. Бронзовые канделябры, нарядные золоченые вазы с росписью, гарднеровский и виноградовский фарфор. Часы высотой в полстены, на маятнике которых сидел верхом смеющийся Амур. Картины и великолепные копии известных итальянских скульптур. Почти один в один изготовленная сабля Дмитрия Пожарского. Высокие стены и потолки с росписью и лепниной. Ложные готические окна с витражами, существующие пока только по одну сторону — Хозяин очень жалел, что их нельзя выставить напоказ, дать стеклу почувствовать вкус солнечных лучей. Вообще он мечтал выстроить себе что-нибудь вроде московского «Пашкова дома» снаружи с кремлевскими палатами внутри, но это было невозможно. И этот-то особняк был построен так, чтобы не привлекать всеобщего внимания, ничем не выделяясь на фоне других, и никто бы, глядя на него, ни за что не догадался, что внутри может скрываться такое великолепие. Хозяин был очень осторожен.

Очень немногие имели доступ в «кабинет», и сам он приглашался сюда нечасто — только по очень важным и неотложным делам или в том случае, когда Хозяину приходило в голову проявить свое дружеское расположение к работнику и дать почувствовать его для себя ценность. Тогда он усаживал его в монументальное кресло ампир и подносил рюмку коньяку. Но сейчас, отворяя дверь в хозяйское святилище, Схимник уже знал, что вызвали его этим утром по делу.

Войдя, он увидел, что Хозяин в «кабинете» не один — рядом с ним за малахитовым столом сидел не знакомый ему худощавый человек в светло-сером френче с плотно забинтованным лицом — видны были только тонкие губы и внимательные поблескивающие глаза. На овальной столешнице лежали бумаги и сотовый телефон, смотревшийся здесь совершенно нелепо.

— Заходи, присаживайся, — предложил Хозяин и пригладил ладонью и без того аккуратно уложенные густые серебристые волосы — поседел он очень рано, когда ему не было и тридцати. — Познакомься с одним из моих лучших кадров, Сканер, так сказать, — он едва заметно улыбнулся, — пресссекретарем. Прессует очень умело. И с общественностью хорошо работает. А ты, Схимник, этого человека запомни — сейчас это, конечно, несколько проблематично, но через недельку-другую здоровье его поправится окончательно. Жить он будет здесь, у меня, и ему понадобится охрана — хорошая охрана, понимаешь меня?

— Да, Виктор Валентинович, — ответил он, разглядывая Сканера сквозь полуопущенные веки. То, что Хозяин назвал нового человека прозвищем, его насторожило. По прозвищам он обращался к действительно близким людям, прочие небрежно назывались по фамилиям. Имен для Хозяина, кроме, конечно, своего собственного, жены и дочери, не существовало. Сканер осторожно протянул руку — широкая ладонь, короткие пальцы, розовые и гладкие, словно конфетки, — пальцы, не знавшие физического труда. Схимник пожал протянутую руку, и она тотчас вывернулась из его пальцев, и он почувствовал, что Сканер его боится. Взгляд забинтованного человека метнулся туда-сюда по темно-зеленой столешнице, а потом остановился на перстне Схимника, и в нем появилось любопытство.

— Вот и хорошо, — произнес Виктор Валентинович почти с отеческой лаской. — А теперь к делу. Значит, похоже, девушка-то наша в Киеве объявилась?

Схимник покосился на Сканера, но Виктор Валентинович милостиво качнул ладонью.

— Говори, говори, не стесняйся.

«О-па!» — сказал Схимник сам себе. Вслух он, впрочем, этого не сказал.

— Ну… если то, что произошло, можно счесть за ее появление, то да. Вы сказали докладывать, если где-то на территории будут странности…

— Ты хоть скажи толком, что произошло!