Мясник

— Набухалась? — весело оскалился Авто.

— И ты пошел!..

Ребята заржали. Тылкина, зажатая между ними, повторяла в такт все движения, которыми они ее двигали. Услышав смех, она попыталась поднять голову, взглянула на Риту пьяными глазами, но Самец тотчас крепко прижал ее.

— Не отрывайся, сука. Работай!..

А потом как отрезало.

Рита очнулась, словно после долгого кошмара. Она была рядом с кинотеатром «Будапешт», и впереди маячили три фигуры. Кто это? Самец? Авто? Тылкина?..

Нет, это были другие.

Чужие…

«Добычу» — то есть отобранную куртку — удалось толкнуть всего за пятьдесят штук, но ребята не отчаивались. В Юрином кошельке оказалось немало денег (он как раз сегодня получил зарплату и хотел ее истратить на знакомую).

— На «пойло» хватит! — объявил Приступа, небрежно пересчитав новенькие купюры.

— Зачем нам дрянь пить, — возразил Суслик. — Давай, мужики, «Российскую корону» возьмем!

— А что это?

— Во! Водка что надо. Класс! В горлышко магнит вмонтирован…

— Чего?! — поразился Карнаухов. — Какой еще магнит?

— Обыкновенный. Когда водка льется через горлышко, то намагничивается, а потом — сивушные масла пропадают. Говорят, евреи придумали…

— Врешь! — закричал Карнаухов.

— А че? — вдруг возразил Приступа. — Евреи — народ башковитый. Вполне могли придумать.

— И я это говорю!

— Ладно, — сдался наконец главарь. — Уговорили, сволочи…

Пойло оказалось еще то!

Хорошо, что еще шли — пили на ходу, из горла, передавая теплые бутылки друг ДРУГУ, — а то бы свалились где-нибудь в кустах, как пить дать, свалились бы…

Суслик, быстро опьянев, вновь орал какие-то похабные куплеты, но довольно быстро охрип, повторяя одно и то же:

Опять весна,
Опять грачи,
Опять не даст,
Опять молчи…

Когда он бормотнул это дикое четверостишие в …надцатый раз подряд, Карнаухов не выдержал, дотянулся и треснул дружка по затылку. Тот поперхнулся очередным «опять» и наконец замолчал.

— Так-то лучше, — заметил Карнаухов.

— Гы-гы-гы! — поддержал его Приступа.

А через минуту они вышли — хотя правильнее было бы сказать «выбрели», потому что последнюю сотню шагов приятели действительно брели, напрягая оставшиеся силы, — к освещенной площадке перед кинотеатром «Будапешт».

И сразу же увидели ее.

Риту…

Хлынов сделал круг по улицам Лианозова, пересек Алтуфьевку и, заметив возле кинотеатра несколько фигур, притормозил. Внезапно поднялось давление и учащенно забилось сердце. Мир отчетливо поделился на две части: красное и черное. Хлынов понял, что наконец нашел то, что безуспешно искал целый вечер.

Он остановил машину и заглушил мотор.

Со стороны все происходящее напоминало театральное представление. Смесь театра теней и театра абсурда. Люди, которых видел перед собой Хлынов, на самом деле людьми не являлись. Это были самые настоящие тени.

Вот женская тень. Или девичья, какая разница.

А вот — тени мужские. Уродливые, качающиеся…

И то, что происходило между этими тенями, могло происходить только в театре абсурда. А как бы вы это назвали?

Почему девушка идет им навстречу?

Она что, ничего на свете не боится? Почему не прячется в тень, не пережидает? Или она — их знакомая?..

Нет, какая, к лешему, знакомая!

На знакомую не бросаются с таким сладострастным животным криком.

До Хлынова донесся взбешенный рев Суслика. Он попытался обнять Риту и получил пятерней по роже — ногти у Риты ого-го какие! Не ногти — кинжалы!

Пора было выходить…

«Сиди!» — вдруг остановил Хлынова внутренний голос.

«Ее изнасилуют…»

«Ну и что?»

«Как это, ну и что?!.»

«Ты же этого хочешь».

«Нет…»

«Не лги. Ты искал этого весь вечер».

«Нет. Я искал другого…»

«Но ты нашел?»

«Нашел…»

«И ты пойдешь?»

«Пойду…»

«Она пьяная».

«Это хорошо…»

«Она одна гуляет по ночам».

«Это хорошо…»

«Она блядь!»

«Это хорошо. Это хорошо. Это хорошо. Это…»

Хлынов выскочил из машины, с силой захлопнув дверцу…

Девчонка попалась упрямая. Просто не девчонка, а кусок стальной проволоки…

— Куда ты денешься? — попытался резонно заметить Карнаухов, но язык, отягощенный алкоголем, — Господи, да сколько же они сегодня выпили?! — соврал, предал, пустил такого петуха, что главарь даже смутился.

Суслик решил прийти к нему на помощь и тотчас пустил в ход руки, действуя по принципу меньше слов, больше дела, а еще лучше, когда больше обнаженного тела.

Но Рита была начеку.

Чуть отклонилась в сторону и мазнула изо всех сил по прыщавой роже. Суслик дернулся, завизжал от боли и ярости. Кровь мгновенно выступила из пяти длинных царапин.

— Тварь!

— Во дает, — прогудел невозмутимый Приступа, а Карнаухов лишь одобрительно усмехнулся — эта боевая девчонка нравилась ему все больше. Как приятно таких ломать! Намотать на кулак волосы, приподнять немного, чтобы чуть-чуть застонала от боли, заломить шею…

Карнаухов усмехнулся еще раз. Да, он мразь, он подлец, он гаденыш, он животное… Но как сладко быть животным! Самым настоящим. Мерзким. Похотливым. Имеющим власть…

— Убью! — заорал Суслик, приняв на свой счет усмешки главаря. — Убью эту блядь!..