Мясной Бор

Из директивы Ставки Верховного Главнокомандования от 8 июня 1942 года, в 03 часа ночи

№

170450

Ставка ВГК приказывает:

1. Разделить войска Ленфронта на два самостоятельных фронта: а) Ленинградский, в составе войск ныне действующей Ленгруппы; б) Волховский, в составе войск Волховской группы.

2. Ленинградскую и Волховскую линию между Ленинградским и Волховским фронтами оставить существующей…

4. За невыполнение приказа Ставки о своевременном и быстром отводе войск 2-й ударной армии, за бумажно-бюрократические методы управления войсками, за отрыв от войск, в результате чего противник перерезал коммуникации 2-й ударной армии и последняя была поставлена в исключительно тяжелое положение, снять генерала Хозина с должности командующего войсками Ленинградского фронта…

6. Назначить командующим Волховским фронтом генерала армии Мерецкова, освободив его от командования 33-й армией.

И. Сталин А. Василевский

36

Пока 382-я дивизия, в которую входил полк Никонова, продвигалась по безлюдным лесным пространствам, противник особого сопротивления не оказывал. Отдельные группы прикрытия немцев отходили, отстреливаясь. Так они добрались до станции Глубочка, и тут командира роты связи Маликова, с которым еще в Сибири Никонов прибыл в полк, застрелил с дерева снайпер. Роту связи принял Иван.

Дивизия вышла в самый северный угол мешка, в который забралась 2-я ударная. Правее, в шестнадцати километрах, была Любань, с той стороны доносилась глухая канонада — прорывалась к ним на соединение армия Федюнинского. Сосед справа — дивизия Антюфеева — двигался прямо на, Любань. Слева дралась 59-я стрелковая бригада. Прямо с фронта — железнодорожное полотно, на картах его не было. Дорогу построили перед войной и нанести не успели. Левый фланг обороны проходил по болоту, пока замёрзшему, с редкими островками растительности на нем, и упирался в другую железную дорогу, ведущую из Новгорода в Ленинград.

По ту сторону фронта, закрепившись в Глубочке и Верховье, русским противостояла германская 291-я пехотная дивизия. Это и был главный противник 382-й дивизии, которая двумя сильно ослабленными полками занимала пятнадцать километров линии фронта. Русские были южнее дороги, а передний край немцев проходил в пятистах метрах севернее ее.

Наступил март, но морозы еще жали крепко. Как только закрепились здесь, Никонов оборудовал землянку в сотне шагов от насыпи. Поначалу и комполка здесь был с комиссаром, но едва перешли к обороне, оба они сместились на полтора километра в тыл, там и поставили командный пункт. А Никонов со связистами остался на переднем крае и принялся обживаться. Слева в двадцати шагах росли три толстых осины, там они пулеметное гнездо оборудовали. А справа дежурные точки завел: бойцы несли службу в них посменно, а грелись и спали в землянке. Но всегда один из красноармейцев сидел у входа с пулеметом, караулил, чтоб не вырезали их, сонных, как курят — немцы это дело обожали и шастали по нашим тылам.

За спинами никоновских ребят и чуть левее расположились минометчики, защита вроде надежная, но с минами у них было худо, из тыла на себе носили, а много ли натаскаешь? И с продуктами неважно. Главный харч — сухари, но было их раз-два и обчелся. Скоро стали крошки мерять спичечным коробком. И потому ели все что придется. Имелась одна лошадь, так ее употребили без остатка.

Сначала у Ивана под началом было десять человек, потом пришли из пополнения семеро, у каждого по пять штук патронов.

— Теперь ты укрепился, Никонов, — сказал комполка. — Давай утром в наступление иди…

— В каком смысле? — спросил Иван. — Разведку боем произвести или показать гансам, что мы еще живы?

— Тебя учить — только портить, — отговорился командир. — За Родину, за Сталина — и, значит, «ура»… Приказ ясен?

— Так точно! — ответил Никонов. Службу он понимал хорошо, а что еще ответишь, все равно придется наступать.

Разведать скрытные пути подхода у Ивана не было времени. Он поднял бойцов и повел их в атаку. Противник тут же их и засек, открыл огонь из пулеметов, минами забросал, положил роту на землю, прижал намертво, не оторвешься.