Мясной Бор

— Вишь ты, — одобрительно усмехнулся Александр Георгиевич, — целую теорию подвел. Не зря в университете обучался… — Он помрачнел. Сказал: — Только не все терпят. Есть такие, кто… Как называется, когда человечье мясо потребляют? Слово забыл ученое… От голода ослабла память.

— Канибализм, — подсказал, встрепенувшись, Олег. — Неужели?..

— Вот именно. Представляешь, что будет, если слух подтвердится и об этом узнают в войсках? Да и противнику станет известно… И армии позор из-за двух-трех спятивших с ума, и нам с тобой секир-башка: недоглядели, допустили… Тебя-то, впрочем, не тронут: не велик чин, да и не оперативник…

— Что надо делать, товарищ комбриг? — порывисто поднялся Олег.

— Садись, чего вскочил? Дело тонкое. Когда установишь — пресечь. Любой ценой, Кружилин! Наделяю тебя чрезвычайными полномочиями. Понял? Главное — строжайшая секретность. Никто об этом не должен узнать. Потом мне сам лично доложишь…

Он развернул на столе карту.

— По имеющимся данным, вот в этом квадрате варят мясо… Вот ты и установи, какому зверю оно принадлежит.

…Вдвоем с сержантом Чекиньш они вошли в лесной островок, который оказался в стороне от тех дорог, по которым армия стягивала части к прорыву. Этот кусок пространства не бомбили «юнкерсы», не обстреливала артиллерия, ибо те и другие от воздушных разведчиков доподлинно знали: противника здесь нет.

Под огромной елью, прикрывшей их на высоте двух метров мохнатыми лапами, сидели у костра двое. Над пламенем висел котелок, приспособленный из немецкой каски. Ароматный запах вареного мяса ударил в ноздри, едва не повергнув Кружилина в обморок.

— Прикрывай, — сказал он, сглотнув слюну, Степану. — И гляди в оба, ежели что…

Чекин кивнул и поправил автомат на плече.

— Кто такие? — строго крикнул старший лейтенант, возникнув внезапно перед костром. — Встать!

Поднимались нехотя, с розвальцей.

— Фамилия? — спросил Кружилин.

— Сержант Белобородько, — ответил чернявый парень, невысокого роста, жилистый и, видимо, подвижный как ртуть. Он был худ, но истощенным не казался.

— Красноармеец Гусман, — ответил второй, рыжий верзила с огромными руками, они вылезали из рукавов шинели и казались неестественно, уродливо большими, несмотря на высокий его рост.

— Что делаете здесь?

Белобородько, если его только звали так на самом деле, пожал плечами.

— Мясо варим, — сказал он.

— Откуда взяли?

Сержант открыто усмехнулся, а Гусман вдруг подмигнул Олегу и неожиданно тонким голосом произнес:

— Оленя подобрали, командир… Их тут навалом, олешков. Ешь — не хочу!

— Как в заповеднике, — хмыкнул Белобородько. — Угощайтесь с нами!

— А где рога оленьи? — спросил Кружилин. Оба собеседника разом ухмыльнулись.

— Мы их в болото покидали, — ответил Гусман.

— Чтоб в атаку не спотыкаться, — с серьезной миной на лице сообщил сержант,

Он переступил с ноги на ногу и сдвинулся чуть влево, будто хотел что-то загородить.

Олег глянул ему за спину и увидел свежие человечьи берцовые кости, обструганные от мяса. А Степан, вдыхавший запах, поднимавшийся от кипящего в тевтонской каске варева, вдруг зашатался и произвел горлом икающий звук. «Его сейчас вырвет!» — решил Олег.

Ударом ноги он опрокинул котелок, зашипел на углях наваристый бульон, белое облако пара взвилось над костром.

— Обижаешь, начальник! — крикнул Гусман.

Олег рванул из-за пазухи переложенный туда загодя пистолет и тут увидел, как в левой руке Белобородько возникла вдруг граната. Сержант потянулся к ней правой рукой, и в голове Кружилина промелькнула праздная мысль о том, что этот тип, видимо, левша, иначе действовал бы в обратном порядке.

«Вдруг выстрелить не успею», — грустно подумал он, изготовившись бить из пистолета навскидку.

Белобородько схватил уже пальцем кольцо, но выдернуть чеку не успел. Короткой очередью из автомата Чекин свалил и его, и Гусмана, который тоже сунул руку за отворот шинели…

Документов при них не оказалось.

48

Получив на заседании Политбюро личное указание Сталина вызволить армию Власова из окружения, Мерецков ехал в Малую Вишеру с жестким намерением любой ценой доказать Ставке, что он способен и на такое. Шутка ли: семь дивизий и шесть бригад, не считая многочисленных отдельных батальонов, дивизионов, артполков, медсанбатов и армейских госпиталей, забитых ранеными под завязку и выше, находятся в кольце.

Летевший с ним Василевский открытым текстом говорил о том, что их миссия носит еще и политический характер: мы, дескать, на пороге серьезных переговоров с союзниками. Верховный жмет на них по поводу открытия второго фронта, поэтому неуспех этой операции может отрицательно сказаться на результатах внешнеполитических действий. «Не хватало еще, чтоб меня обвинили в срыве этих переговоров», — с тоской думал Кирилл Афанасьевич, давно уже приготовившись к любому повороту незадачливой его судьбы.