Мясной Бор

— Да-да, — засуетился и замельтешил всегда невозмутимый и чуточку бравировавший спокойствием сержант Чекин. — Да-да, я мигом, — торопливо заговорил он, трясущимися руками отвернул полы маскхалата и принялся засовывать за пазуху схваченного ремнем ватника противотанковую гранату.

Олег удивленно смотрел на него, не понимая, что же случилось вдруг с сержантом.

— Я мигом, товарищ командир, — снова пролепетал смущенный Степан, стараясь не смотреть на Олега, и тот вдруг сообразил, что к сержанту пришло осознание близкой смерти.

«Его сейчас убьют», — подумал Кружилин.

22

До штаба 372-й дивизии, которой командовал подполковник Сорокин, добраться Мерецков и сопровождающие его командиры на машинах не сумели. Опасно, да и дороги одним только вездеходам под силу. Двинулись по ходу сообщения, выкопанному в глубоком снегу, с намороженными брустверами. В льдинках, по-весеннему оплывших, празднично отражались солнечные зайчики.

— Командир дивизии находится в полку майора Баранова, — сообщил начальник штаба. — Разрешите доложить обстановку, товарищ командующий?

— Сами разберемся, — буркнул Мерецков. — Дайте провожатого, пусть покажет дорогу к полку.

Свиту он покинул в штадиве, взял только капитана Бороду. Знал, что большой группой перемещаться у переднего края небезопасно. Воздушная разведка фашистов фиксирует передвижения и не замедлит навести огонь артиллерии или минометов.

Когда вошли в редкий лес, уже изрядно поврежденный осколками, Кирилл Афанасьевич вдруг ощутил чертовский голод. Сказывалась бессонная ночь. Хорошо бы подкрепиться. Но тогда в сон потянет, а этого он себе позволить не мог: еще не ясно, что же происходит. Хотя, конечно, особенной тайны здесь нет. Люди безмерно устали, защитить их от бомбежки нечем, а противник подтянул свежие силы и господствует в воздухе.

«Сухарь, что ли, попросить у Бороды», — подумал Мерецков, но было уже поздно, они подходили к командному пункту полка.

Подполковник Сорокин, комдив, хотел доложить обстановку, но командующий фронтом мягко остановил его: пусть, мол, хозяин расскажет.

— Только что отбили четвертую атаку, — сказал майор Баранов. — С утра лезут… Хотят на моем участке пробиться.

— Атакуют в южном направлении? — спросил Кирилл Афанасьевич.

— Именно так, — подтвердил командир полка. — Опасаюсь за левый фланг. Сосед мой не выдерживает напора и отходит. Связь прервалась утром и пока не восстановлена, хотя дважды посылал людей. Не вернулись…

— Пошлите в третий раз! — жестко произнес Мерецков. — Без связи с соседом вы не армейский полк, а стадо баранов!

Тут он вспомнил фамилию майора и, досадуя на несдержанность, такого за ним не водилось, вздохнул.

— Поймите, — заговорил он мягким тоном, давая тем самым понять: сожалеет о том, что накричал на командира, — необходимо срочно прикрыть левый фланг. Если сосед дрогнул и отошел, немцы вклинятся на разрыве и немедленно зайдут вам в тыл.

— Это уж непременно, — подал голос подполковник Сорокин, недовольно глядя на Баранова. Комдиву было неприятно выслушивать от Мерецкова очевидные вещи.

— А ваша позиция — главнейшая в системе обороны горловины прорыва, майор, — продолжал Кирилл Афанасьевич. — Отступите вы — все посыпется. Подкрепление дадим, но и полк должен держаться.

— Продержимся, товарищ командующий, — заверил майор Баранов. — Только бы сосед не подвел.

— Соседом мы сами займемся. Вы только связь с ним наладьте. Пройдем на левый фланг, комдив.

— Там опасно, товарищ командующий.

— На войне всюду опасно, — отозвался Мерецков. Над их головами медленно описывал круги двухфюзеляжный разведчик противника.

— Так и летает? — спросил Мерецков. Сорокин пожал плечами:

— А что я могу сделать? У меня никаких средств ПВО, только две счетверенные пулеметные установки на полуторках, да и к ним нет бензина, и стоят они в соседнем полку. Да и что пулеметы с их винтовочным калибром против немецких самолетов с бронированным корпусом?! С таким же успехом можно горохом стрелять. А пикирующие бомбардировщики по нескольку раз в день прилетают бомбить позиции. Большие потери… Да и нервы людям выматывают. «Юнкерсы» выстраиваются в круг и ходят один за другим над окопами, гвоздят сверху. И этого хвоесоса отогнать не можем. Он же любое перемещение войск фиксирует и берет на карандаш.

Воздушный разведчик будто услыхал подполковника. Самолет сошел с круга, срезал его и полетел над лесом. Оттуда выходила колонна бойцов, около взвода. Фигуры в серых шинелях хорошо были видны среди лишенных зелени берез и осин.

— Уже заметил, — сказал командир дивизии. — Сейчас сообщит артиллеристам… Прошу вас, товарищ генерал армии, давайте отойдем. Бойцы идут в нашу сторону, а этот козел наверху скорректирует огонь с упреждением. Бить будут прямо сюда. Рассуждал Сорокин здраво, чего бы его не послушать, и Мерецков свернул на боковой путь. Через несколько минут снаряды стали рваться там, где они только что были.

23

«Его сейчас убьют — подумал Олег Кружилин, видя, как засуетился Степан Чекин. — И сержант почувствовал это…»