Мясной Бор

Например, вождю очень нравилось место в Нагорной проповеди, где Иисус Христос произносит, обращаясь к ученикам: «Не думайте, что я пришел ниспровергнуть закон или пророков: я пришел не ниспровергнуть, но исполнить. Истинно говорю вам, пока не прейдет небо и земля, ни одна йота или одна черта не перейдет из закона, пока все не свершится». Как были бы к месту эти слова в те времена, когда товарищу Сталину приходилось отбивать нападки тех, кто, надев на себя двойную личину, пытался помешать ему, вождю советского народа, в утверждении в стране социализма! Но цитировать Христа всенародно было бы политически неверным, вождя-атеиста неправильно бы понял народ.

Сегодня Сталин раскрыл Библию на Книге Руфи, занимавшей в ветхозаветном разделе Писаний особое место. Увидев знакомые страницы, Сталин вздохнул, ибо ему показалось многозначительным случайное совпадение с теми мыслями, какие пришли незадолго. И вождь прочитал: «Не проси меня покинуть тебя, чтобы возвратиться от тебя, ибо куда ты пойдешь, я пойду, и где ты будешь жить, я буду, твой народ — мой народ, и твой бог — мой бог! Где ты умрешь, я умру, и там буду похоронена. Так пусть сделает Яхве мне и так добавит, что только смерть разлучит нас».

Жестокий смысл этих слов вновь вывел вождя из душевного равновесия. Он принялся прихлебывать горячий еще чай мелкими глотками и, прикрыв набрякшими веками желтые с крапинками тигриные глаза, постепенно вытеснял из сознания запоздалое сожаление о том, что рядом с ним нет такой женщины, как библейская Руфь.

Это давалось ему нелегко. Товарищ Сталин должен и может отказаться от любимой. Иосиф Джугашвили — нет.

30

Орден Красного Знамени комиссар Лебедев получил 22 июля, через месяц после начала войны. Он встретил ее секретарем парткомиссий политотдела армии, которой командовал генерал Курочкин, и показал себя настоящим воином в кровавой неразберихе тех дней. Когда армия оказалась под Смоленском в тяжелейшем положении, а на переправе через Днепр, где скопилось множество техники, при налете «юнкерсов» возникла паника, Лебедев под разрывами бомб бросился к мосту и железной рукой навел порядок. Попав в окружение, сколотил боевой отряд из разрозненных бойцов и командиров и вывел к своим более трехсот человек. В сентябре бросили Лебедева военкомом управления тыла, но в этом качестве он пробыл недолго. В октябре Николай Алексеевич был уже в 52-й армии генерала Клыкова на посту комиссара армейского тыла. Заведование, прямо скажем, не из легких. А когда на все, от продуктов питания до снарядов, крайняя нехватка, то хлопотливее работы на фронте вообще не сыскать.

Но и в таких условиях Лебедев ухитрялся добиваться четкого взаимодействия тыловых частей, без успешной деятельности которых невозможен боевой успех. Так Николай Алексеевич и провоевал до мая сорок второго. Когда же генерал Хозин принял решение об отводе 2-й ударной на волховский плацдарм, член Военного совета фронта Запорожец вызвал Лебедева в штаб.

— Поедешь во Вторую ударную, — сказал он, — будешь там Власову с Зуевым помогать. Армия голодает. Боеприпасы на исходе. Мы приняли решение укрепить их тобой.

— Может быть, лучше армию укрепить боеприпасами и продуктами? — осторожно подсказал Лебедев. — Наладить снабжение с этой стороны, решить транспортную проблему…

— Много разговариваешь, Лебедев, — проворчал Александр Иванович. — Разве ты забыл, что кадры решают все? Вот мы тебя и того, значит… Как лучшего комиссара тыловой службы направляем на горячий участок.

Снова не сдержался Лебедев, когда Запорожец сказал:

— Там для тебя два мешка листовок приготовили. Возьмешь в самолет для раздачи бойцам.

— Может быть, лучше сухарей?

Запорожец наставительно поднял палец. Поначалу он хотел поставить на место белокурого красавца. Но Александр Иванович был в добром настроении, он уже подписал шифровку в Главпур — тыл 2-й ударной укрепили опытным работником, потому снисходительно разъяснил:

— Двумя мешками сухарей армию не накормишь, Лебедев. А несколько тысяч листовок поднимут дух красноармейцев. Слыхал о том, что не хлебом единым жив человек? То-то…

«Предлагать голодным людям пропагандистские листовки значит оскорблять их человеческое достоинство», — упрямо подумал Лебедев. Вслух он этого, конечно, не сказал, поскольку понимал бессмысленность и опасность подобных заявлений. Но до вылета к месту назначения обошел подразделения, которые снабжали армию генерала Власова, и, пребывая уже в новом качестве, подкрутил развинтившиеся гайки в интендантском механизме. Это было не так-то просто сделать, ибо повсюду распространился слух: 2-ю ударную выводят из мешка. А коли так, чего ради гнать туда в таком количестве припасы, рискуя людьми и техникой.

При этом Лебедев еще раз убедился, что был прав, когда предлагал отсюда заниматься снабжением армии. Что он сможет там организовать, среди болот и разоренных деревень, где нет никаких возможностей для прокормления тысяч изнуренных уже голодом людей?

От Вишневского, главного хирурга фронта, Лебедев узнал: в мешке находятся тысячи тяжелораненых.