Мясо (СИ)

— Ну-ну, — повторил Оскома.

Артур взял в руку шапку и направился к двери. Не доходя, остановился. Повернувшись, спросил:

— Товарищ майор, разрешите обратиться?

— Валяй, — окрепшая рука с бутылкой застыла над стаканом.

— Никак нельзя Юращенко заменить?

— Я тут как раз думал, ёма, как бы мне тебя заменить. Другие пожелания имеются?

— Имеются, — Артур распахнул дверь. — Вы бы швенкером обзавелись.

— Что это? — спросил майор.

— Рюмки такие большие. Это же все-таки коньяк, а не одеколон «Ромашка».

5

Проходя мимо дневального, бросил ему полпачки сигарет.

— Спасибо, старый, — солдат склонил голову для удара.

— Не прогибайся, — обронил Артур, не останавливаясь. — Хребет, он дольше всех костей срастается.

Снаружи рассвело. Снег прекратился совсем. Слабый, еле пробивающийся сквозь громады облаков свет заливал двор серой мутью. Взглянув на часы, Артур направился в столовую. Выходящий из штаба части прапорщик Попов проводил его недобрым взглядом.

В столовую он зашёл с чёрного хода. По отделанному белым кафелем коридору прошёл к подсобке и заглянул внутрь.

Четверо солдат, сидя на полу, скоблили картофель. Повар Лёша завис над ними хищной птицей.

— Кто же так чистит, босота?! Вы же не офицерью хавас толчёте. Своим же бедолагам. Так чего же вы, ёптэ?! Самим же радостно будет, когда я её, белоснежную, цивильно масличком полью…

— Лёх, — позвал его Артур. — Покорми, я без завтрака остался.

Минут через десять они присели в поварской. Артур, задумавшись, ковырял вилкой яичницу с помидорами и луком. Рядом, на запотевшей тарелке, лежал кусок жареного хлеба с растекающейся жёлтой лужицей масла.

— Чаю забыл, — встрепенулся Лёха.

Артур остановил его жестом. Снова было погрузился в мысли, потом решительно отложил вилку.

— Чего случилось-то? — спросил повар.

Артур посмотрел на него. Сказал:

— Я тебе с мясом больше помогать не смогу.

— Да ты!.. — всполошился Лёха. — Да как же я без тебя, ёптэ?! А куда излишки девать?! Да я…

— Какие излишки? Ты у солдат мясо воруешь. Мало офицерьё со склада кормится, и ты туда же.

Повар побледнел. Глаза его вспыхнули недобрым светом.

— Это ты меня, ёптэ, совестить будешь?! Да ты сам с этого мяса наживаешься не хуже моего…

— Наживался, — спокойно поправил его Артур. — Наживался.

— А яичница в горле не встаёт комом?! А помещение дружку твоему Дымову нравится?!

Артур отодвинул тарелку.

— Артур! — опомнился Лёха. — Не обижайся на меня, дурака. Ешь, давай.

И снова:

— Ты меня без ножа режешь! У меня все планы рушатся! И видак, и котлы с двумя заводилками, и «Адик» трёхполосный; в чём же я буду на гражданке вышивать? Ну Артур! Да что это на тебя нашло?!

— На мне, Лёха, срок висит. На меня каждый офицер, кроме Сармаша, пожалуй, какой-нибудь зуб, да имеет. День, когда меня посадят, объявят всеармейским праздником. Мне Комар сегодня моё личное дело зачитал, так меня даже затошнило. И за что? За пачку «Мальборо» и «Картье»? Или за то, что личный состав мне, проходя, честь отдаёт? Не слишком ли большая цена за массаж самолюбия?

— Так, ладно, понимаю. Слово даю, понимаю. И сочувствую, Артур, сочувствую, ой, как сочувствую… Но хоть адресок-то оставь…

— Нет, Лёш, — Артур поднялся из-за стола. — Мне сегодня бог руку протянул. Не могу же я в неё взять и плюнуть. А? Как ты сам думаешь?

— О-хо-хо, — вздохнул повар. — Ну, если ты в религию ударился… Куда же мне, ёптэ, мясо-то девать?

— А ты попробуй его в рацион солдатский докладывать. Как, в общем-то, и предполагалось, — бросил Артур, сделав шаг к выходу.

— Я, ёптэ, его лучше сгною, — услышал он за своей спиной.

Через пять минут он был у заводской проходной. На минутку заглянул в пристройку пожарной части. Новобранец, читавший книжку у пульта сигнализации, испуганно вскочил.

— Вольно, — сказал Артур. — Дымов где?

— Вышел куда-то, — ответил солдат, всё ещё пряча за спиной книгу.

Артур спустился во двор. Хотел было закурить, но вспомнил, что отдал пачку дневальному.

— Угости сигаретой, — обратился он к усатому кавказцу на проходной.

Тот протянул пачку «Гуцульских». Артур вытянул сигарету. Прикурил от вынутой из кармана зажигалки «Ронсон».

— Кайф, — сказал кавказец.

Артур вопросительно посмотрел на него.

— Я сейчас тебя на рекламном плакате представил. Ты. Вакруг горы, на склонах апельсиновые деревья, барашки бегают, а ты, бля, кавбой, и «гуцулу» от «Ронсона» прикуриваешь. Представляешь, какой кантраст.

— Ну да, — согласился Артур. — Облачко дыма выпускаю — на апельсиновых деревьях цветы вянут, а у овец пропадает молоко.

Кавказец засмеялся. Артур механически обвёл взглядом двор.

Из дверей казармы вышел старший прапорщик Алвртсян. Вслед за ним показались два офицера в красных погонах. Втроём они двинулись к КПП. Портупея с кобурой на старшем прапорщике отсутствовали.

— Куда они его? — спросил Артур.