Мясорубка для маленьких девочек

Стоит дать себе труд как следует поискать, и можно найти в жизни немало хорошего, даже в нашем захолустье. Честно говоря, дед был не так уж неправ, купив землю на севере. Я понял это, вновь очутившись в Майюмбе.

Пока меня не было, там многое изменилось — названия, города, дороги. Но не главное. Не изменилась моя красотка Мойе — все такая же соблазнительная, она с прежним пылом кинулась в мои объятия после долгих лет разлуки. Я постарел быстрее, чем она, — видимо, все дело в климате. Мы вспомнили прошлое, щедро освятив этот ритуал пальмовым вином. Захмелевшая Мойе расхрабрилась и представила мне своего «малыша». Малыш оказался здоровенным красавцем метисом 36 лет, метр восемьдесят пять ростом, с серо-зелеными глазами. Именно того цвета, который так пленял Мойе во времена нашей нежной любви.

Я рассказал им про свою деревню во Франции, описал свой клочок земли. Мой отпрыск жаждал увидеть тамошние горы, зеленую травку и свекловичные поля. Пальмовая роща разрослась с невиданной пышностью. Мне было приятно видеть, что люди, которые за ней ухаживали, хорошо усвоили мои уроки и следовали им. Хотя все же пришлось строго указать им на два недостатка — первобытные способы борьбы с вредителями отряда Тетпоschoita и плохую санобработку молодых побегов при пересадке.

Как бы то ни было, на сей раз у меня не хватило мужества расстаться с Мойе и нашим отпрыском.

После возвращения я всерьез занялся своим жильем. Нынче я обитаю в настоящем дворце, возможно, чересчур пышном, чересчур претенциозном, но зато места в нем для всех предостаточно. Мой вивариум великолепен. Им занимается наш отпрыск, а Мойе проводит время за разглядыванием модных журналов и игрой на бильярде.

Наш депутат во мне души не чает и нередко заезжает в гости, особенно с тех пор, как я предложил ему спонсировать строительство шоссейной развязки, ведущей к нашей деревне, музея африканского искусства и парка аттракционов. Единственное, что меня раздражает, — это невыносимое подобострастие, с которым относятся ко мне здешние жители. Вот к чему я никак не привыкну: они подсылают своих детишек выслушивать мои рассказы об африканских приключениях. А детишкам на это плевать с высокого дерева, они хотят знать только одно — как я разбогател, и на это я отвечаю только одно: пальмы! Пальмы! И все в это верят.

Кроме, может быть, Лаглода, подозревающего меня в самых гнусных денежных махинациях. Он кричит об этом на всех углах… Мало того, однажды он нагрянул в мой дом со своими братьями, поучить меня уму-разуму. Пришлось познакомить его с метисом метр восемьдесят пять ростом, который на несколько часов подвесил его за ноги. Прямо над огромным котлом, в котором кипела вода с пряными травами — для бульона.

ИГРА В CLUEDO

— Ага, так значит, ты частный детектив?

— Я предпочитаю называться «частным расследователем».

— А какая разница?

— Никакой, просто мне кажется, что от этого названия меньше отдает полицией, согласен?

— Нет.

— Ну как знаешь.

— И, значит, ты занимаешься такими штуками… ну, всякими простыми делами — я хочу сказать, типа супружеских историй: алиментщики, измены, следишь за неверными мужьями, так что ли?

— Не часто. Подобные вещи скорее типичны для Соединенных Штатов. Это там, знаешь ли, женятся — не успеешь оглянуться, изменяют друг другу еще быстрее и разводятся еще до конца медового месяца, а уж алименты выбивают охренительные. У нас же люди обычно охотно идут на мировую, Франция ведь страна разговоров, вот супруги и договариваются и не гонят волну. Поэтому профессия расследователя здесь не очень-то востребована. Нас таких немного, и занимаемся мы каждым делом недолго, иначе нужно прочно обосноваться: арендовать офис, закупить технику, нанять служащих, завести картотеку. И тут уж требуется реклама для раскрутки, и газетная и устная, через клиентов, а пока такие найдутся, можно запросто подохнуть с голоду.

— А что если я тебе сейчас скажу, вот прямо так, в лоб, что трахаюсь с твоей женой?

— Будь это правдой, я бы тут же набил тебе морду. Потому что я очень ревнив и к тому же скор на расправу, понятно?

— А разве мы находимся не в стране разговоров?

— Верно, и именно поэтому я не реагирую. И еще потому, что у меня нет жены.

— Жаль. Хотелось бы мне увидеть твою реакцию. Но если дела обстоят так скверно, чем же ты занимаешься? Как на жизнь зарабатываешь?

— Устраиваюсь помаленьку.

— То есть?

— Ба… Мы не так близко знакомы, чтобы я взял и рассказал тебе свою жизнь.

. — А почему бы и нет? Так редко доводится поболтать с частным детективом.

— А ты случаем не журналист?

— Вот уж нет.

— Значит, я могу рассказать тебе свою жизнь, не рискуя назавтра прочесть об этом в какой-нибудь газетенке?

— Точно не рискуешь.

— Ну ладно… Тогда расскажу, чем я пробавляюсь. Ты не поверишь, но это чистая правда: я играю в Cluedo.

— Чего-чего?

— Разве ты никогда не слышал о Cluedo?

— Это такая игра, где по всяким признакам нужно определить убийцу?

— Именно. Игра, где полковник Мутард убивает месье Олива подсвечником в библиотеке.

— И где мадам Бланш находят в кухне со шнурком на шее?