Мясорубка Фортуны

Я молча обнимал ее. А что мне было говорить?!! Я не знал, сколько лет смогу прожить в неволе. Коротая время за выученными наизусть книжками в ожидании возвращения Лизы с работы, я чувствовал, как жизнь во всей своей безобразной полноте проплывает мимо. Я выгуливался там, куда меня водила Лиза. Посещал шумные и яркие сборища, остро раздражавшие вампирские органы чувств, где мало что из сокровенного, порочного, возможно было подслушать и подсмотреть. Все были на виду — кричали, дрыгались под музыку, красовались друг перед другом. Я тосковал по тихим темным улочкам, по стареньким деревянным домам, жильцы которых были словно на витрине предо мной. Лишенный своего излюбленного стариковского развлечения — наблюдения за человеческой жизнью — я теперь не знал, бегает ли по-прежнему инженер Петр Белохвостов к любовнице Ларисе, живущей за три дома от него, и торгует ли Лариса самогоном, или открыла другой «бизнес». И получалось, вроде бы жизнь моя приостановилась без регулярных обновлений базы знаний… Я хотел вырваться на свободу и обойти весь город… Ну хорошо, забудем о Белохвостове, его любовнице и иже с ними! Передо мной стояла наиважнейшая задача. Я должен был выследить загадочных и опасных Проводников. Если бы мне только выдались свободные полчасика… А может, убежать всего на одну ночь? Нет, как назло мои сородичи в ту самую ночь кого-нибудь съедят из горожан, и Лиза на меня подумает… Вторичного сравнения ДНК, пожалуй, я не переживу…

Долгая подготовка не пригодилась. Лиза отложила волнительный разговор на неопределенный срок.

Печеночные выжимки трудно назвать деликатесом. Придержав дыхание, я выпил тяжело пахнущую субстанцию из глиняной плошки в знак уважения к хозяйскому гостеприимству. Вновь ссориться с Джаником не было нужды.

Участники юбилейного побоища, загримированные как театральные актеры, подтянулись к началу представления. Кое-кто из них прихрамывал, кое-кто не мог без тихого Оха поднять руку, но все держали фасон, чинно улыбались и величали друг друга по имени-отчеству.

— Глава города обязан присутствовать на всех премьерных мероприятиях, — оправдывался Валерий Денисович перед сопровождавшей его женой.

Наталья загнала мужа в угол у сцены подальше от нас, и скоро их притиснула к стене набившаяся в маленький зал толпа простых обывателей.

Юми выступала больше часа в разнообразных красочных образах, ни на секунду не представая перед зрителями полностью обнаженной. В свете рампы мелькали калейдоскопом ее кимоно, платья, монотонные и пестрые полотнища, то показывались из тканевых джунглей изящные ножки, то упругая попка, то маленькие округлые груди. Представление было поставлено красиво, искусно, зрительскому вниманию не позволяли ослабнуть даже в микроскопических перерывах между выходами Гейши, необходимых ей для смены костюмов. Юми ассистировали штатные танцовщицы заведения и не в меру мускулистые мужчины в широких штанах, строившие из себя то каратистов, то сумоистов, то лесных зверей или птиц.

Гейша прятала улыбку, сдавливала губы, превращая их в маленькие бантики, но озорно прищуренные глаза выдавали ее счастливое настроение. Юми летала по сцене так свободно, так вдохновенно, что мне с первого взгляда стало понятно — здесь ее место, ее жизнь, и никто не вправе лишать ее этого величайшего удовольствия. Мужчины в зале смотрели на нее, вытянувшись выпями на болоте. Как на массовом сеансе гипноза, их взгляды стали одинаковыми, охи и вздохи звучали только от восхищения, и казалось, если Юми прикажет им всем утопиться в море, они незамедлительно так и сделают. Женщины тоже не могли отвести глаз от Гейши.

Зрителей, над которыми были не властны ее чары, можно было по пальцам пересчитать, и все они принадлежали к нашей стае. Сатибо подсел к нам за столик в белом поварском костюме. Вместо колпака у него на голове была повязана широкая красная лента. Не слыша женских воздыханий за спиной, господин Яматори смотрел на сцену так яростно, что мне казалось, вот сейчас он встанет и перебьет одного за другим стриптизеров из подтанцовки, а сестру силой утащит домой. Мираи стоял, часто сглатывая слюну и усиленно думая. Что-то терзало его, мешая наслаждаться представлением. Недосказанные слова пристыли к его поджатым губам, словно иней к траве.

Лиза смотрела на Гейшу немного нервно. Чувствовались сомнения, правильно ли она разрешила Юми выступать, чувствовалась и гордость за триумф подруги. На меня Лиза поглядывала с неприкрытой ревностью, отчасти поэтому я особо не засматривался на Юми и наблюдал за зрителями. Вдруг среди них скрывается таинственный проводник?