Мятая фольга 2 (СИ)

— Заедем в одно место, ты ведь не спешишь? — Твердо, но вежливо. Теперь он руководит ситуацией.

— Куда можно спешить 29 декабря? — Отозвалась девушка, освобождая ладони от перчаток. — Но хотелось бы знать, что за место.

— Посетим заправку, залью бак.

Теперь стоило замолкнуть, дав собеседнице возможность повести диалог в нужное ему русло. Он был готов к любым признаниям, а то, что они вспыхнут, он и не сомневался. Ведь понимал, было в нем что-то такое, что притягивало девушек словно магнитом. Что-то сильное внутри него. Энергетика или аура, а может врожденная харизма.

— Не выношу подобные праздники. Несколько дней суеты перед призрачным нечто, которое, не успев начаться, исчезает.

Где-то он уже слышал эту фразу. Он держит паузу, слегка приподняв бровь. Молчит, словно поглощен дорогой. Абстрактная тема, с которой она начала, не то, чего он ждал. Если сейчас вступить в полемику, потом именно ему придется ее завершать.

— С другой стороны, хоть какая- то передышка. Ты ведь тоже где-то учишься?

— Ну да.

— Работаешь?

— Да.

Мирослава сжала пальцы в замок и шумно выдохнула через нос. Не простая ситуация, оказаться наедине с бывшем парнем, который вдруг перестал поддерживать разговор, потерял к ней всякий интерес и казался безучастным. Контраст был разительным. Молчание тяготило.

— Ну… расскажи что-нибудь о себе… — сделала она очередную попытку увлечь его в беседу. Никита с наигранным трудом оторвал взгляд от дороги, скользнув по ее лицу отрезвляющим взором, сжал губы. Ему неоднократно говорили, о необычном глубоком оттенке его голубых глаз, который воздействует гипнотически, умеет подчинять, колоть. Сейчас им стоило воспользоваться.

— Ничего необычного.

Найдется еще время почирикать о пустяках.

— Совсем?

Он лишь подернул плечами, изогнув линию губ. Могла ли она понять, что сейчас он мастерски манипулирует ею.

— Ладно! Напомни мне, по какой причине мы расстались?

О, если бы его глаза умели сыпать искры, она бы непременно это заметила. Это был как раз тот предмет разговора, который он с радостью поддержит.

— Помнится, ты внимательно присмотрелась, и я показался тебе отсталым… — можно было сказать это и с более грубым подтекстом, но не в этом эпизоде. Суть глубже. Она причина… и ей ее исправлять. Действуй, славная…

— О, нет! Зачем ты так?! — Девушку подобное не на шутку ошарашило. Она развернулась к парню всем станом, на сколь позволяло узкое пространство, в надежде исправить его ошибочное мировоззрение… Что же, пусть попытается решить эту проблему. Он с удовольствием послушает ее опрадания. — Ты серьезно?!Я никогда не думала о тебе в таком ракурсе!

А вот теперь, главное, держать лицо. На котором ни капли раскаяния, ни насмешки, лишь холодная отрешенность…

— Никита! Ты всерьез так думаешь?

Он молчит, глядя перед собой на движущуюся заснеженную колею.

— Нет, я не верю! Ты не можешь обо мне так думать… — Что- то ищет в его лице, наличие каких — то дополнительных штрихов, что бы воспринять весь портрет.

— Ты ушла ничего не объяснив…

— Я…, все не так… — она некоторое время вдумчиво молчит. Отвернулась к стеклу. Да, сейчас именно тот момент, когда придется оправдаться, иначе никак. Она ведь не хочет, что бы он, этот красавчик, и дальше жил оскорбленным, нося в себе нехорошее впечатление о ней. — Меня всегда влекло к тебе, ты был, наверно, глупо сейчас… великолепен в своей беззаботности и в своем безрассудстве..

Она путала слова, вернее по- дурацки меняла их местами, от того, что испытывала напряжение, которое не могло не отразиться на ее речи.

— Твоя исключительность играла во всю… Просто в какой — то момент я испугалась… — она взволнованно пригладила волосы.

"Пугливая лань"

— Твоей жестокости…И да… Нет, не в отношении меня, со мной ты был более чем сдержан…

Трудно не согласиться.

…Липовая аллея, надоедливое слепящее солнце. Они сидят на спинке лавочки, прижимаясь к друг другу бедрами, держатся за руки… бестолково шутят… И вдруг эти, двое, шедшие мимо недоделки что- то бросают в их сторону, обидное… нецензурное… оскверняют их красочный мир…

Вспышка белого света и…

Не стоит вспоминать…

Никита тянется к ее руке и коснувшись, сцепляет пальцы. Мирославе приходится обернуться и с весомой надеждой всмотреться в его профиль. Минута тягостного молчания. Он знает, где наступит момент ответить… и когда его взгляд должен лечь поверх их сцепленных ладоней, а потом неторопливо скользнуть выше, и прожечь кожу ее лица.

И когда его красноречивый взгляд касается ее губ, она сдается. Раскаивается и сожалеет. Хорошо подготовленная материя всегда податлива.

— Так в каком районе ты теперь живешь? Пригласишь на чай?

Утром, когда рассвет еще только делает острожные попытки разбудить небо, его ноги пересекают прихожку, пальцы касаются дверного полотна, что ведет в комнату Женьки, отворяют его без особых усилий. Отсюда, с проема, хорошо видна ее кровать, и тонкие линии стоп, выглядывающие из-под полы сбившегося одеяла.

***