Мятеж

— Что за… — Рен отстранилась от меня и с разинутым ртом уставилась на ребенка. — Неужели эта кроха?..

Я посмотрел на младенца и чуть не задохнулся, когда до меня дошло. На маленьком лице светились ярко-синие глаза рибута.

— Неужели она умерла и перезагрузилась? — спросила Рен.

— Не, она такой родилась, — ответил Айзек, взял ребенка за ручку и помахал ею. — Правда жуть?

— Еще какая, — согласилась Рен и оттолкнула ручонку, как будто боялась, что малышка укусит ее. — И что, все они такие, если рождаются от рибутов?

— Ну да.

— И исцеляться могут? — спросила Адди.

— А как же, — отозвался Айзек. — Они настоящие рибуты.

— Но… насколько я понимаю, без номеров? — спросила Рен.

— Да уж какие тут номера. Мы считаем, что им можно присваивать номер по высшему родительскому, но это в конечном счете не имеет значения.

— Это твоя? — поинтересовался я, стараясь не выдать ужаса. Конечно, малыши — это сплошное очарование, но Айзек был маловат для отцовства.

— Да ты что! Нет, конечно, — состроил гримасу он. — Я просто держу! — Оглядевшись, он протянул ребенка Рен. — Побудь с ней минутку. Мне надо в туалет.

— Что? Нет! — отшатнулась она.

— Одну минуту! Я сейчас вернусь. — Айзек сунул ей младенца и вскочил.

Рен отвела руку с ребенком подальше и нахмурилась. Кроха не оценила этого жеста и моментально расплакалась.

— На-ка, — сказала мне Рен. — Возьми этого маленького мутанта.

Смеясь, я так и сделал. Прежде мне никогда не приходилось держать младенца, — во всяком случае, я такого не помнил. Мой братишка Дэвид родился, когда мне было четыре, но вряд ли родители разрешали мне брать его на руки. Очевидно, я взял не так, потому что ребенок продолжал орать. Я посмотрел на Рен.

— Ты ее рассердила.

— О боже, — не вытерпела Адди, выхватила у меня малышку и принялась качать, пока крики не начали затихать.

Рен растерянно заморгала, взирая на него, потом повернулась ко мне. Глядя на ее ошалелое лицо, я крепче сжал губы, чтобы не прыснуть.

— Никакой ты не мутант, — сказала Адди, взяла девочку за ручку и легонько потрясла. Потом с тревогой посмотрела на Рен и спросила, понизив голос: — Мы чего-то не знаем?

— О чем? — спросила та, прикрывая ладонью зевок.

— О Михее? И об остальных местных?

— Я знаю не больше твоего, — пожала плечами Рен и быстро огляделась. — Впрочем, бойцы они хоть куда.

Адди закусила губу и чуть кивнула, не спуская глаз с младенца. Мне показалось, что она ждала от Рен утешения — мол, мы в безопасности и можно расслабиться. Но Рен смотрела прямо перед собой, наблюдая за компанией рибутов, веселившихся по другую сторону костра.

Мне пришла мысль, что неплохо бы объяснить ей, что не только Адди будет ждать от нее ответов, но, когда Рен устало потерла глаза и снова зевнула, мне вдруг стало жаль ее. Наверно, сейчас был неподходящий момент.

— Эй, — сказал я и погладил ее по спине. — Когда ты спала последний раз?

Она нахмурилась и склонила голову набок:

— Пару дней назад? В твоем доме.

— Пойду поищу нам палатку или еще какое-нибудь место, — сказал я, вставая. — Есть хочешь? Могу прихватить.

— Нет, — отказалась она. — Михей меня накормил.

— Ладно. Скоро вернусь.

Она улыбнулась мне через плечо, а я направился к большой палатке. Похоже, в ней всем заправлял Михей, и я надеялся, что для Рен он уж точно расстарается.

Полог был закрыт, я потоптался на месте, не зная, как поступить. Хоть бы дверной молоток повесили, что ли.

— Михей! — позвал я.

Он высунулся через секунду и сдвинул брови:

— Чего тебе?

Его дружелюбие явно не распространялось дальше Рен. Я скрестил руки на груди:

— Рен не спала уже двое суток и устала. У тебя найдется место, где ей отдохнуть?

Недовольная гримаса вмиг исчезла.

— О, разумеется! Что же она сама не сказала? Я уже освободил палатку. Вон там.

Я повернулся туда, куда он показал, и увидел не затронутый взрывом маленький шатер. Интересно, кого Михей оттуда выселил?

— Эй, Джулс! — крикнул Михей. — Ты отнесла в ту палатку подушки, одеяла и все остальное?

— Да, все готово! — послышался голос сзади.

— Спасибо, — сказал я, собравшись уйти.

— Дай знать, если еще что-нибудь понадобится!

Я неопределенно махнул рукой, разрываясь между раздражением из-за такого особого отношения и благодарностью за легкость, с которой все устроилось.

Рен сидела на том же месте. На светлых волосах играли отблески пламени, и, даже усталой, она была самой потрясающей, самой интересной из всех девушек, которых я встречал. Нежные и утонченные черты ее лица удивительным образом не сочетались с его суровым, а зачастую даже устрашающим выражением. Эту ее особенность я заметил почти сразу. Помню, как лежал на земле и смотрел на нее снизу — испуганный и в то же время взволнованный.

Адди попыталась завязать разговор, но без особого успеха. Я подал Рен руку:

— Идем?