Мятеж главкома Сорокина. Правда и вымыслы

Вскоре к худшему изменилась ситуация и непосредственно в войсках Сорокина. Части колонны Мокроусова вдруг без приказа начали отступать в направлении Тимашевской, и Кореновская снова оказалась у белых. Это стало возможным из-за недостатков в управлении войсками, чем грешили все без исключения молодые красные командиры. Сорокин решил вывести в резерв колонну Троцевского, и тот двинул ее в сторону Екатеринодара, не предупредив об этом своего соседа — Мокроусова, левый фланг которого должен был обеспечивать. Движение колонны Троцевского в направлении Екатеринодара крайне негативно сказалось на моральном духе остальных войск. Когда огромные обозы этой колонны начали движение, то по войскам пошел слух, что белые зашли в тыл, и войска Мокроусова, бросив фронт, тоже устремились вслед за 1-й колонной. Так Кореновская, взятая накануне в кровопролитнейшем бою, легко перешла снова в руки белых.

Кстати сказать, именно в это время красные части, отбив у белых ту или другую станицу стали показывать примеры небывалой жестокости по отношению к тем, кто еще не присоединился к Красной Армии. Читаем воспоминания С.В. Петренко. Он пишет:

«Наше блестящее в военном отношении наступление было сплошным позором для наших войск, и явились одним из тех толчков, которые бросили казачество из революционного лагеря в руки Деникина и Алексеева. Станицы, лежащие по пути следования наших войск, подлежали полному разгрому. Самочинные обыски были детской игрою по сравнению с теми приемами, которые практиковались тогда: дома казаков редко оставались целыми. Они сначала разграблялись, не считаясь с тем, богатые или бедные, а после грабежа поджигались. Редко какая станица осталась нетронутой. Особенно отличались украинцы в этих подвигах»[212].

Это вынужденное признание политкома армии Сорокина подтвердил другой, только уже белый военный руководитель, А.И. Деникин. Вот его рассказ о том, как вели себя красноармейцы, войдя в станицу Чамлыкскую:

«12 июня 1918 г. партию казаков отвели к кладбищенской ограде […] перекололи всех штыками, штыками же, как вилами, перебрасывали тела в могилу чере ограду. Были между брошенными и живые казаки, зарыли их в могилу заживо, зарывали казненных казаки же, которых выгоняли на работу оружием. Когда зарывали изрубленного шашками казака Сиденко, он застонал и стал просить напиться. Большевики предложили ему попить крови из свежих ран зарубленных с ним станичников. […] Всего казнено в Чамлыкской 185 казаков. Трупы их несколько дней оставались незарытыми; свиньи и собаки растаскивали по полям казачье тело»[213].

Небезынтересно узнать, какой эффект дало это злодеяние. Почти все казаки ушли к белым, а те, кто остался, были подвержены новым издевательствам и грабежам. Однако это было преподнесено как добровольное содействие жителей станицы удовлетворению нужд Красной Армии. Получалось так, что жены, матери и сестры заколотых штыками и изрубленных шашками казаков в этой станице вдруг в одночасье забыли о смертельной обиде и, как сказано в одном донесении, к 19 октября 1918 г. «собрали для Красной Армии 114 шуб, 82 пиджака, 41 пару брюк, более 150 пар белья, 164 полотенца, 77 папах, 251 пару носков, 78 пар перчаток, 25 пар сапог, валенок и ботинок, 12 черкесок и много других предметов одежды»[214].