Мятеж на "Баунти"

Конечно, без помощи самого Кука я бы не справился со своей работой; он готовил меня к ней еще на суше и продолжал руководить мною на борту корабля. Многие часы проводили мы над морскими картами и судовыми журналами, сверяя их данные с нашими собственными наблюдениями, и все это время наш корабль и другой, следующий за ним под командованием капитана Кларка, продолжали плыть по разным океанам, мимо берегов Канады и северо-западной оконечности Америки…

Капитан Кук назвал этот островок моим именем.

Шел третий год нашего путешествия. Мы были первыми, кто сумел нанести на карту размеры Северной Америки с запада на восток — 4000 миль!

Вскоре мы бросили якорь возле одного из Сандвичевых островов (они же — Гавайские), чтобы пополнить запасы пищи и произвести ремонт обоих кораблей. На пути к стоянке мы проплыли мимо скалистого островка, не нанесенного на карты, и капитан Кук, указав на него пальцем, произнес:

— Отныне он будет называться «Шляпа Блая» в твою честь, Вильям…

Ожесточенный бой в Северном море.

На исходе третьего года плавания там же, на Гавайях, случилось ужасное несчастье: мой добрый друг и наставник, наш смелый капитан был убит туземцами, которые вообразили, что он какое-то божество и должен умереть, чтобы вернуться на небо. Этой же участи они собирались подвергнуть других моряков, высадившихся с ним на берег. Мне пришлось принять команду на себя, мы с боем пробились к нашим шлюпкам и вернулись на корабль. Капитана Кука заменил капитан Кларк. Плавание продолжалось.

К берегам Англии мы вернулись, проведя в море более четырех лет, и застали нашу страну в состоянии войны почти со всеми на свете — с ее американскими колониями, с Францией, Испанией и Голландией. Меня назначили штурманом на фрегат — трехмачтовый военный корабль, и почти сразу мы вступили в ожесточенный бой в Северном море, а двумя месяцами позже мне присвоили звание лейтенанта.

Но тут война окончилась, на военных кораблях делать стало почти нечего, и, чтобы прокормить семью, я согласился принять команду над торговым судном, отправляющимся в южные моря, на остров Таити, по следам первого путешествия капитана Кука, чтобы наладить оттуда торговлю плодами хлебного дерева.

У них хлеб — вот какой!

Чтобы все лучше поняли, что они такое, приведу запись самого Кука: «Эти плоды растут на больших деревьях, у которых очень длинные, до полутора футов, листья овальной формы и темно-зеленого цвета. А сами плоды величиной с детскую голову и свисают с ветвей дерева, как яблоки с яблони. Туземцы срывают их, когда они еще крепкие, неразмягченные, и пекут в печи, пока не почернеют. Потом срезают темную корку, и под ней оказывается белая мягкая масса, похожая на булку нашего хлеба…»

Один известный ученый-натуралист, сэр Джозеф Бенкс, который раньше плавал вместе с Куком и бывал на Таити, рекомендовал меня в командиры корабля, путь которого должен был пройти до этого острова, а оттуда с грузом ростков и плодов хлебного дерева — к островам Вест-Индии, для чего понадобится обогнуть крайнюю точку Южной Америки, мыс Горн.

Корабль, который был выбран для этого долгого и опасного путешествия, носил название «Баунти», и я полюбил его с первого взгляда. Снова перед моими глазами явились картины рассвета и заката на море, вновь услышал я шелест ветра, плеск волн, увидел на берегу смуглых людей, диковинные растения…

Перед вами — «Баунти».

Я взошел на палубу «Баунти» в хорошем расположении духа, полный радостных мыслей. Но, Боже, как страшно все закончилось!..

Вильяма Блая назначают капитаном «Баунти».

Глава 2. «Баунти»

Меня назначил командиром корабля «Баунти» сам лорд Адмирал, и произошло это 16 августа 1787 года. В этот день он пожал мне руку и пожелал счастливого пути.

Что представлял из себя мой корабль? Небольшой — длина палубы девятнадцать футов. Построен всего три года назад, но перед нашим путешествием переоборудован заново: ведь много места под палубой нужно было оставить для ценного груза — ростков хлебного дерева и самих деревьев. Поэтому помещений для команды поубавилось, они стали меньше, теснее. Я надеялся, это не вызовет чрезмерного недовольства матросов: в нашем длительном плавании нам, как никогда, были необходимы сплоченность и мирное настроение. Иначе все пойдет вразброд, что особенно опасно, когда судно в открытом море, да еще в почти неисследованной части планеты.