Мятеж номенклатуры. Москва 1991-1993. Книга 1

Поэтому московский градоначальник в 1994 г. как никогда нуждался в поддержке газетчиков и новой рекламной кампании. Впереди перемены политических декораций и дружить с большим и давним другом Ельцина многим будет не с руки. Лужков и рад бы «отмазаться», да если это сделать раньше времени — можно попасть под горячую руку. Причем по судам никто таскать не станет. Просто внезапно сгорит человек на работе, и его светлый образ не успеет замутниться в глазах старых товарищей. А в качестве предупреждения столицу могут на время лишить топливной соски, как это было в ноябре 1994 г. Другой вариант предупреждения — декабрьская силовая акция против группы «Мост», руководство которой вместе с мэрией было на несколько часов обложено в здании СЭВ вооруженными до зубов гвардейцами Президента. Тут понимание приходит быстро и к обывателям, стоящим в очередях за бензином или глазеющим на людей в масках и с автоматами, и к чиновникам, сразу понимающим кто в самом деле "держит кон".

Именно поэтому Лужков всячески избегает высказываний о планах дальнейшей карьеры. Мол, буду себе тихо править на Москве, а вы уж там — в верхах — сами разберитесь. Мол, я мирный, я на "хозяйственной платформе" при любом режиме, хоть по рейтингу влияния и занимаю место в первой тройке.

В действительности Лужков — честолюбец. И даже считает, что фактор честолюбия является важнейшим в развитии общества ("Тверская-13", 12.08.93). Для него (и не без его участия) специально готовился пост вице-премьера российского правительства, главное дело которого — держать в узде столичный регион ("НГ", 30.05.94). До поры до времени этот проект пришлось заморозить. Кто знает, надолго ли..?

ПАРАДОКС ЛЖЕЦА

Известный логический парадокс состоит в том, что на острове, обитатели которого известны своей абсолютной лживостью (древние греки считали, что это о. Крит), утверждение об истинности или ложности какого-либо утверждения теряет смысл. Если один из аборигенов говорит — "все критяне лжецы", то его ложь должна означать неправильность исходного утверждения о фатальной лживости критян. Предполагаемая истинность заявления аборигена означает, что не все критяне лжецы, поскольку один из них все-таки не врет. Опять противоречие. Таким образом, в предложенных условиях нельзя установить истинность или ложность любого утверждения. Зато уж если в мире лжецов кто-то заявит, что он правдив — это будет вполне закономерно.

Именно такой мир лжецов сформировался на архипелаге номенклатуры. В качестве иллюстрации приведем пример схватки между Лужковым и Чубайсом по поводу приватизации. Лужков говорит: "Мы, начиная приватизацию, хотели получить средний класс собственника. Собственника нет. Ваучеры скуплены теми, кто готов скупить по программе Чубайса заводы, фабрики. Собственность спущена за бесценок. Ее владельцами стали не хозяева, настроенные на расширенное воспроизводство, а скупщики недвижимости, заинтересованные лишь в том, чтобы с выгодой ее продать. Многократно обещанные Чубайсом каждому россиянину две «Волги» на ваучер — обман. Обещанной народной приватизации не получилось." Чубайс отвечает: "Господин Лужков каждый шаг правительства в приватизации сопровождает собственными «антимерами». Он счел возможным выпустить некую антиприватизационную «конституцию», которую назвал программой приватизации. Лужков запретил регистрацию уже приватизированных предприятий, нарушив не только закон, — в частности закон о приватизации, — не только постановление правительства, но и указы Президента, в верности которому клянется" ("Правда", 03.06.94).

Теперь стоит задать вопрос: правда ли то, что говорил Чубайс про Лужкова, а Лужков про Чубайса? Парадокс лжеца не дает возможности ответить однозначно, где тут правда, а где ложь. Одно понятно: все жители номенклатурного архипелага — лжецы.

Попробуем для понимания реальной логики номенклатурных политиков немного расширить логическую схему. Будем считать, что лживость всегда намеренна, всегда преследует цель дать неверную информацию. Поэтому члены номенклатурного племени все-таки иногда, сами того не ведая, говорят правду. Так, чаще всего они лгут по поводу своей правдивости и, скорее всего, правдивы относительно лживости своих оппонентов из той же среды. А еще есть безотчетная правдивость, которую называют фрейдистскими оговорками.

Разыгрывая правдивого мыслителя, Лужков пытается рассуждать по поводу тех кровавых событий, к которым он имел прямое отношение. Его патологическая страсть прорывается в безотчетных мыслях: "Я невольно задаю себе вопрос: а до конца ли прорвался нарыв? Кончилась ли болезнь?… Стала ли на этот раз наша победа окончательной?… Неужели мы и в третий — а, может, и в четвертый, и в пятый раз должны пройти через кровавый коридор, чтобы окончательно победить?…" ("Правда", 01.06.94).

Лужков откровенен именно там, где сам этого от себя не ждет. Зато в других случаях — когда он предпринимает осмысленные поступки — его лживость представляет собой закрепленную в характере черту.