Мятеж обреченных

– Так что же с ней произошло? – задал интересующий всех вопрос Андрей.

– Не имею представления, – пожал плечами Ги Церкус. – Но все, что происходит на этом поле, кажется мне весьма странным.

– А уж мне-то так просто одни измены катят, – мрачно буркнул Кадишш.

– Быть может, это воздействие запредельной реальности? – с затаенной надеждой спросил Андрей.

Вопросов, не имевших ответов, становилось все больше, и это начинало нервировать Андрея. Появись возможность покинуть это странное место и снова вернуться в зону запредельной реальности, он пошел бы на это без колебаний. Ему казалось, что проще бросить вызов судьбе, чем продолжать задумчиво взирать на блюдце, полное секретов.

Взглянув на дисплей, Ги Церкус отрицательно покачал головой, давая понять, что запредельная реальность здесь ни при чем.

– Идем дальше, – устало махнул рукой Андрей.

Прежде чем последовать за Андреем, Ги Церкус наклонился и осторожно положил полевку на землю, чуть в стороне от межи, вдоль которой они двигались.

– Руут, – поотстав, обратился к своему сослуживцу Кадишш. – Ты вообще-то понимаешь, что здесь происходит?

– Не совсем, – спокойно ответил ему Руут.

– И что? – вопросительно посмотрел на него Кадишш.

– И – ничего, – сказал Руут и, глянув на Кадишша, улыбнулся.

– Кто эти люди? – указав на спину Ги Церкуса, задал новый вопрос Кадишш. – Что им нужно в Гиблом бору? Как мы оказались здесь, среди поля? О какой еще запредельной реальности постоянно толкует лейтенант?..

– Ты думаешь, я знаю ответы на все эти вопросы? – удивленно посмотрел на Кадишша Руут.

– А почему же в таком случае ты так спокоен? – ответил ему столь же недоумевающим взглядом Кадишш.

– Потому что Джагг знает что делает, – спокойно и уверенно ответил Руут.

– Ага… – глубокомысленно произнес Кадишш. Чуть погодя он добавил к этому: – Я ничего не понял, – но больше никаких вопросов задавать не стал.

Андрей, шедший впереди, первым увидел дорогу, тянущуюся среди полей.

Дорога оказалась грунтовой, хорошо укатанной, без рытвин и выбоин. Должно быть, кто-то постоянно следил за состоянием дороги, поддерживая ее в порядке, что также было в высшей степени необычно для Кедлмара.

– Ну, в какую сторону пойдем? – спросил Андрей, выйдя на дорогу.

– Направо, – уверенно произнес Кадишш.

– Налево, – не менее уверенно в один голос с ним произнес Руут.

Андрей усмехнулся и вопросительно посмотрел на Ги Церкуса.

– Мне все равно, – покачал головой тот.

– Туда, – рукой указал направление Андрей.

Они шли по дороге не меньше получаса, пока наконец гайсановое поле не закончилось.

На краю дороги стоял аккуратный белый столбик с указателем, надпись на котором была сделана на кедлмарском языке: «Афтер. 1, 5 км».

На этом же месте грунтовая дорога заканчивалась, уступая место двухполосному асфальтированному шоссе.

– Что? – недоумевающе воззрился на указатель Кадишш. – Выходит, мы находимся всего в нескольких километрах от нашей части?

– Этого не может быть, – спокойно возразил ему Руут. – В окрестностях Афтера нет гайсановых полей.

– Так же, как и асфальтированных дорог, – добавил Андрей.

– Кому вы это говорите! – Возмущенно взмахнул рукой Кадишш. – Можно подумать, я никогда не был в Афтере!

– Возможно, это какой-то другой Афтер? – не очень уверенно предположил Андрей.

– Ну да! – язвительно усмехнулся Кадишш. – В Кедлмаре Афтеров пруд пруди!

– Умолкни, Кадишш, – болезненно поморщился Андрей. – У меня от твоей пустой болтовни уже голова кругом идет.

Кадишш обиженно умолк. При этом он всем своим видом давал понять, что Афтер он знает лучше, чем кто-либо другой, но, подчиняясь приказу, будет молчать.

Когда впереди показались первые дома, стоящие на окраине Афтера, рты от изумления пооткрывали все, за исключением Ги Церкуса, которому прежде не приходилось бывать ни в одном из кедлмарских городов. Это были не трехэтажные блочные постройки, похожие на бараки, стоящие посреди болота, которые последние пятнадцать лет возводились по всему Кедлмару, а небольшие аккуратные коттеджи, выкрашенные в светлые, радующие глаз цвета и окруженные зелеными палисадниками.

– Я не сплю? – посмотрев на Руута широко открытыми глазами, удивленно спросил Кадишш.

– Если ты видишь то же самое, что и я… – Руут сделал паузу и, сдвинув кепи на лоб, задумчиво почесал затылок. – Значит, мы оба спим, – закончил он.

Даже Андрею, еще помнящему замусоренные улицы Москвы с ее отравленной ядовитыми выхлопами машин чахлой зеленью, город, в который они вошли, казался похожим на видение из сказочного сна. Что уж говорить о Кадишше с Руутом, для которых образцом искусства градостроения служил Сабат, некогда величественный, но к настоящему времени вконец обнищавший, с рассыпающимися зданиями, выстроенными еще во времена Совета Пяти, и новейшими постройками, похожими на огромные серые пачки папирос.