Мятеж в империи

Как ни странно, но Анзор не стал со мной спорить. Видно, что-то уловил в интонации или понял, что спорить бесполезно. Ставить на то, что он испугался или задумался, как будет сажать самолет – даже не подумаю. Мой советник и друг – авантюрист, каких свет не видывал. Да, за время нашего с ним знакомства Анзор изменился, в том числе и во взглядах на некоторые вещи. В этом не только моя заслуга, но и Симы, благодаря которой Анзор в моей первой больнице решил задержаться.

Серафима прибежала с Александром, когда все ходили вокруг самолета и многие не могли слова вымолвить. Представляю, если бы тут Ожаровский находился… тогда дамы узнали бы много интересных выражений. Атаман, ценитель искусства, не постеснялся бы даже моей сестрицы, которую искренне уважает.

— Вань, — дернула меня за руку Катерина, — может, пошлем в полет одного из тех, кто летающую машину собирал?

Сестрица произнесла фразу шепотом, чтобы никто не слышал. Ее лицо выражает тревогу, а глаза испуганы.

— Не доверяешь гению Терешкина? — усмехнулся я.

— С учетом того, что, как оказывается, основные идеи – твои? — хмыкнула та.

— Ну, Василий!.. — покачал я головой, понимая, что парень проболтался.

— Василий Андреевич лично каждый узел и крепеж проверил, каждую деталь облазил. День и ночь бился, как тот или иной трос проложить, — встала сестрица на защиту конструктора. — Скажи, а как тебе в голову такие идеи приходят?

— Потом поговорим, — отрицательно покачал головой. — А вот насчет одной особы, которая в такие пестрые цвета самолет разрисовала, мы еще побеседуем.

— А я-то чего?.. — пробормотала сестрица, а сама взгляд отвела.

— Да видел я, как девица одна смотрела на молодого парня и чуть ли не облизывалась, как кот на сметану, — хмыкнул я, с удовольствием наблюдая, как щечки сестрицы стал заливать румянец.

Ага, попал в точку! Ну, если у них что-то срастется, то возражать не стану. Молоды еще, правда… Усмехнулся собственной мысли, поймав себя на том, что размышляю, словно старец какой-то.

— Иван Макарович, — подошел ко мне Василий, — сколько топлива заливать?

— Полный бак, — ответил я и пояснил: — Расход топлива неизвестен. Одно дело гонять движок на земле, а вот как он поведет себя в воздухе – совсем другое.

Пока Василий Андреевич следил, как заливают топливо, Луи мне торопливо объяснял, как управлять двигателем. Ничего сложного, в тех же компьютерных симуляторах и то намного сложнее, ну, на слух так воспринимается.

— Да, за установленные приборы и их показания сложно ручаться, — предупредил меня конструктор. — Луи уверяет, что высотомер работает, как и авиагоризонт, а вот за вариометр он не уверен.

— Вариометр – это что? — уточнил я.

— С его помощью определяется скорость в воздухе, — пояснил Василий.

— Ну, это не так страшно, что приборы могут врать, — отмахнулся я. — Взлетать к звездам не собираюсь, а оценить, в каком положении самолет по отношению к земле – несложно.

— Это сейчас, а если в боевой обстановке? Приборы нужны, и их показания не должны вводить в заблуждение пилота, — не согласился со мной конструктор.

— Ладно, пожелай мне удачи, — махнул я рукой и полез в самолет.

Уселся в кабине и огляделся: все примерно так как и представлял, а вот приборов мало, много пустого места. Стал вспоминать, что еще должно стоять. Вроде как часы и компас точно должны быть. Да и тахометр необходим. Ладно, с этим можно и потом разобраться. Обзор нормальный, штурвал привычен по фильмам. Василий забыл мне рассказать еще про два прибора: уровень топлива и температура, наверное, двигателя. Пристегнулся ремнями и тяжело вздохнул: нет парашюта, а он пилотам необходим. Как ни крути, а отказ двигателя в воздухе и… не факт, что самолет сможет спланировать без работающего движка.

— Заводи! — крикнул я.

Василий вместе с французом крутанули лопасти винта. Двигатель взревел, пропеллер закрутился, и самолет дрогнул. Какое-то время я грел двигатель, а потом, действуя очень и очень осторожно, направил самолет по импровизированной взлетной полосе, понимая, что прежде чем взлететь, необходимо набрать большую скорость. Осторожно тяну штурвал на себя – самолет отрывается от земли и взлетает. В этот момент я непроизвольно что-то заорал и порадовался, что еще нет раций и на земле не слышат проявления моих эмоций. Воздушная машина легко набрала высоту, штурвала слушается изумительно, но в воздухе немного рыскает, старые навыки компьютерных игр помогают, но не сильно, практика нужна. Выполнять фигуры высшего пилотажа и не думаю, сделал круг над взлетной полосой, адреналин продолжает зашкаливать. Скорость определить не могу, стрелка указателя скорости зашкалила и не дергается, а визуально… ну, быстро самолет летит. Попытался набрать высоту, самолет лезет вверх, и какой есть запас – сказать сложно. Максимальную скорость выжимать не стал, как и расходовать топливо под ноль. Нет у меня доверия к установленным приборам, над ними еще придется потрудиться Василию с Луи.

— Пора возвращаться, — сказал сам себе и стал закладывать вираж.