Мятеж

— Мы могли бы одержать победу, даже если бы силы противника превосходили наши в десять раз — как в Перте или Колтбридже. — Сентябрьский ветер заставил Колла поморщиться. — Господи, как же здесь грязно! Нет, мне подавай хайлэндские холмы. Здесь же просто дышать невозможно!

Город был битком набит домами и лавками, в том числе построенными из глины и дерева. Каменные здания были высокими, как орлиные гнезда, с фасадами из четырех или пяти этажей и зачастую девяти-десятиэтажными задними стенами, тянущимися вверх вдоль крутых холмов.

— Хуже, чем в Париже, — согласился Бригем.

Вонь доносилась из замусоренных переулков, но люди, приветствующие принца, казалось, не замечали ее.

Над грязными трущобами тянулась Ройал-Майл. Эдинбургский замок, величавый и уже обладавший древней историей, высился на страже одного конца этой великолепной улицы. На нижнем краю склона находился Холируд-Хаус, где дворец и аббатство стояли рядом перед мрачными утесами. Он неоднократно был сценой волнений и бурных страстей. Мария, королева Шотландии [38], была его самым знаменитым и обреченным обитателем. Она жила там, вышла замуж за своего кузена Генри Стюарта Дарнли [39]в Холирудском аббатстве и видела, как ее любовник Риццио [40] был убит им в маленькой столовой ее же апартаментов. В замке родился ее сын Джеймс [41], который, пережив бурное детство, стал королем Шотландии и Англии.

Здесь, в этом вместилище великолепия и интриг, праправнук Джеймса, Чарлз, держал свой двор, вновь оживив Холируд-Хаус. Он приезжал верхом к дворцу, где некогда обитали его предки. Спешившись, он медленно проходил под аркой, чтобы вскоре появиться у окна своих новых апартаментов, махая рукой кричащей толпе.

Эдинбург поддерживал принца, а он поддерживал Эдинбург.

Ему предстояло доказать это через несколько дней, когда Коуп двинул свои войска на юг.

Предупрежденные якобиты встретили правительственную армию на востоке от города, в Престонпансе. Драгуны в красных мундирах стояли лицом к лицу с хайлэндерами в килтах или брюках из тартана. Бригем, с кожаным щитом в одной руке и шпагой в другой, присоединился к Мак-Грегорам. Вначале в поле воцарилось молчание — только гулкие звуки волынок слышались в туманном воздухе. Как удары сердца людей, добровольно идущих на смерть, думал Бригем. Утренний ветер развевал знамена противоборствующих армий.

При первой же схватке в небо взвились воинственные крики. Пехотинцы сталкивались друг с другом с грохотом мечей и топоров. Шотландцы дрались как демоны, продолжая сражаться, даже истекая кровью. Как случалось и прежде, английская пехота не могла противостоять ярости хайлэндской атаки. Красная линия заколебалась и начала разламываться.

Тогда вперед со зловещим стуком подков и звоном мечей устремилась кавалерия. Бригем, столкнувшись с противником, игнорировал шум и проклятия вокруг. Пуля просвистела мимо его уха, но взгляд не утрачивал холодной решимости. Кэмбелл с дороги из Лондона узнал бы этот взгляд. Бригем был человеком, готовым умереть, но уверенным, что этого не произойдет.

Пушечный дым становился все гуще, поэтому противники сражались будто в тумане. В пылу битвы пота проливалось не меньше, чем крови, — запах того и другого наполнял воздух. Птицы-падалыцики, привлеченные звуками сражения, уже кружили над головами дерущихся.

Маневрируя на своей лошади среди остатков английской армии, Бригем видел белые кокарды якобитов и пледы Мак-Грегоров, Мак-Доналдов, Кэмеронов. Некоторые падали вокруг него от ударов штыков и сабель. Снова и снова гремели пушки, разбрасывая камни, грязь и смертоносный металл. Некоторые люди кричали, падая наземь, другие умирали молча.

Спустя десять минут битва закончилась. Драгуны искали спасения в бегстве, отступая к холмам на лошадях и пешком. По зеленой траве и серым камням текла кровь. На земле лежали распростертые тела убитых и раненых. В тот день победно звучали волынки и высоко реяло знамя дома Стюартов.

— Почему мы продолжаем торчать в Эдинбурге, когда нам следует маршировать на Лондон? — осведомился Колл, шагнув во внутренний двор Холируда с пледом на плечах, так как сумерки были холодными.

На сей раз Бригем мог только согласиться с нетерпением Колла. Они пробыли почти три недели при новом дворе Чарлза. Сам двор был великолепным, с ассамблеями и советами во дворце, но принц не забывал своих людей и делил время между Холирудом и лагерем в Даддингстоне. Моральный дух там был достаточно крепким, хотя многие разделяли чувства Колла.

Балы и приемы могли подождать.

— Победа в Престонпансе обеспечила нам более сильную поддержку. — Бригем распахнул плащ навстречу сырому вечернему воздуху. — Сомневаюсь, что мы должны задерживаться здесь.

— Советы! — проворчал Колл. — Каждый божий день у нас очередной совет. Если у нас есть проблемы, дружище, так между лордом Джорджем и О’Салливаном. Я готов поклясться, что если один из них скажет «черное», то другой тут же поклянется, что это белое.