Мятежная

– Угу. Решила, что врагам будет сложнее стрелять в меня, если я буду сногсшибательно красива, – отвечает она, приподняв бровь. – Так, не шевелись.

Она снимает колпачок с черного тюбика размером с палец. Там красная палочка. Губная помада, очевидно. Прикасается ею к моему рту и водит, пока мои губы не становятся ярко-алыми. Я вижу это, если поджимаю их.

– Тебе когда-нибудь рассказывали о такой диковинке, как выщипывание бровей? – спрашивает она, держа в руке пинцет.

– Убери от меня это штуку.

– Чудесно, – вздыхает она. – Я бы наложила румяна, но уверена, мой тон тебе не подходит.

– Я в шоке, учитывая, что у нас почти одинаковый цвет кожи.

– Ха-ха.

Когда мы заканчиваем, у меня четко обрисованные губы, подкрученные ресницы, и я одета в ярко-красное платье. Мой нож спрятан в чехле на ремне на внутренней стороне бедра.

– Где же встретит нас Маркус, Губитель Жизней? – спрашивает Кристина. На ней желтые цвета Товарищества, и на фоне ее кожи этот цвет сияет.

– Позади штаб-квартиры Альтруизма, – со смехом отвечаю я.

Мы идем по тротуару в темноте. Все остальные должны сейчас ужинать, я проверяла, но на случай, если мы на кого-то наткнемся, мы накинули сверху черные куртки, чтобы скрыть одежду цветов Товарищества. С непривычки я спотыкаюсь о трещину в бетоне.

– Куда это вы собрались? – слышу я голос Питера. Оглядываюсь. Он стоит на тротуаре, сзади нас. Интересно, сколько времени он следит за нами?

– Почему ты не со своей группой, не ужинаешь? – спрашиваю я.

– Я не в группе, – он похлопывает по руке, в которую я его ранила. – Травмирован.

– Ага, точно! – восклицает Кристина.

– Ну, честно говоря, мне не хочется идти в бой заодно с толпой бесфракционников, – говорит он, и его зеленые глаза загораются. – Поэтому собираюсь остаться здесь.

– Как трус, – с отвращением кривит губы Кристина. – Пусть остальные вместо тебя возятся.

– Угу! – злорадствует он. Хлопает в ладоши. – Счастливо вам сдохнуть.

Посвистывая, переходит через улицу и идет в противоположном направлении.

– Ну, его нам удалось отвлечь, – говорит Кристина. – Он не стал переспрашивать, куда мы идем.

– Ага. Хорошо.

Я прокашливаюсь.

– Значит, план таков. Немного дурацкий, правда?

– Он не… дурацкий.

– Ой, ладно тебе. Глупо верить Маркусу. Глупо пытаться прорваться через охрану из лихачей на воротах ограды. Глупо идти наперекор лихачам и бесфракционникам. А в сочетании первое, второе и третье… чушь, какой не бывало в истории человечества.

– К сожалению, это лучший план, который мы смогли составить, – замечает она. – Если мы хотим, чтобы все узнали правду.

Я доверила Кристине свои планы, когда решила, что наверняка погибну, так что надо бы ее послушаться. Я беспокоилась, что она не захочет идти со мной, но забыла, из какой она фракции. А выросла она в Правдолюбии, где истина превыше всего. Может, теперь она и лихачка, но мой опыт говорит о том, что в нас всегда остается след фракции, в которой мы родились.

– Значит, ты здесь выросла. Тебе здесь нравилось? – хмурится Кристина. – Думаю, что нет, если ты решила уйти.

Солнце клонится к горизонту. Мы идем. Мне никогда не нравился закатный свет, поскольку в нем район Альтруизма выглядел еще более унылым, чем в другое время суток, но сейчас монотонный серый оттенок меня успокаивает.

– Некоторые вещи я любила, другие – терпеть не могла, – отвечаю я. – А еще здесь было то, что я не ценила, пока не потеряла.

Мы подходим к штаб-квартире Альтруизма, прямоугольному бетонному зданию, точно такому же, как остальные дома в районе Альтруизма. Мне хочется зайти внутрь, вдохнуть запах старого дерева в зале собраний, но у нас нет времени. Мы ныряем в переулок рядом со зданием и идем к его задней части, где Маркус должен ждать нас.

Там стоит бледно-голубой пикап с работающим мотором. Маркус сидит за рулем. Я пропускаю Кристину вперед, и она садиться в середину. Я не хочу без особой надобности находиться рядом с ним. Кажется, моя ненависть к нему немного смягчает степень моего предательства по отношению к Тобиасу.

У тебя нет выбора, говорю я себе. Другого пути нет.

С этими мыслями я закрываю дверь и ищу ремень, чтобы пристегнуться. Нахожу лишь обтрепанный огрызок со сломанной пряжкой.

– Где ты нашел этот хлам? – интересуется Кристина.

– Украл у бесфракционников. Они их чинят. Завести его тоже удалось не сразу. И лучше избавьтесь от курток, девочки.

Я комкаю куртки и выкидываю их в полуоткрытое окно. Маркус включает передачу, коробка воет. Я готова к тому, что машина не тронется, когда он выжмет газ, но она все-таки едет.

Насколько я помню, дорога от района Альтруизма до района Товарищества занимает около часа, и от водителя требуется приличное мастерство. Маркус выруливает на одну из главных дорог и выжимает газ до отказа. Машина делает рывок вперед, едва минуя огромную дыру в асфальте. Я хватаюсь за приборную доску, чтобы удержаться на месте.

– Расслабься, Беатрис, – успокаивает Маркус. – Я не в первый раз за рулем.

– Я тоже многие вещи делала не один раз, но это не значит, что я делаю их хорошо!