Мятежная весна

– Давай начнем с чего-нибудь самого простого, – наконец сказала Домиция. – Пожалуйста, сосредоточься вон на тех свечках и зажги их по очереди, одну за другой. Я слышала, в магии огня ты особенно сильна.

Ведьма расставила на столике десяток свечей разной толщины и высоты.

– Пожалуй, так и есть, – согласилась Люция.

Домиция и не представляла, что имеет дело с волшебницей из пророчества. Знала только, что королевна тоже была ведьмой, которую высокое происхождение спасало от тюрьмы и казни.

– Я сама владею огненной магией. Дай покажу… – Домиция наморщила лоб, вглядываясь в белые фитильки.

Забавно было смотреть, как она тужилась – будто на ночном горшке.

Люция молча наблюдала. Вот один из фитильков начал тлеть. Дыхание ведьмы участилось, на лбу выступил пот. Над первой свечкой заплясал язычок пламени.

У Домиции вырвался судорожный вздох.

– Видишь? – сказала она. – Это возможно!

– Очень впечатляюще, – ответила Люция, хотя ее уже дрожь пробирала от досады и нетерпения.

Ведьма кивнула, как бы признавая величие своего свершения.

– Твоя очередь, принцесса!

Люция задержала взгляд на еще не зажженных свечках.

– Домиция, ты знаешь что-нибудь о пророчествах?

– О каких пророчествах, твоя милость?

– О тех, что касаются элементалей.

Домиция в задумчивости поджала губы:

– Ну… Слухов о таких вещах ходит немало, но поди отличи, где правда, где ложь!

Люция пыталась сообразить, мог ли быть от этой женщины хоть какой-нибудь толк. Алексиус пока оставался недосягаем. Она надеялась, что он скоро явится в ее сновидение, как обещал, но и другими источниками пренебрегать не годилось. Ей требовался знающий человек, способный помочь разобраться, что же она такое и где границы ее возможностей.

– Ты хочешь сказать, что превосходишь по своей одаренности обычную ведьму?

Лицо Домиции прояснилось.

– А как же, твоя милость, а как же! Я управляюсь не только с огненной магией, но еще немного и с водной. Эти элементы, как ты знаешь, суть противоположности и, только отвернись, друг дружку изничтожают. Редко бывает, чтобы одна ведьма владела обоими. Так что я, получается, дважды благословлена.

– Покажи мне водную магию.

Ведьма вытерла потный лоб, перешла на другую сторону комнаты и наполнила кубок водой из кувшина и поставила на столик возле зажженной свечи.

– Смотри!

И опять сморщилась, как на горшке, вглядываясь в поверхность воды.

Люция заглядывала ей через плечо. Спустя некоторое время вода начала крутиться. Люция ждала, что будет дальше, но ведьма бросила на нее взгляд, полный торжества.

– Я ожидала большего, – заметила принцесса.

– Большего? – обернулась удивленная Домиция. – Да я упражнялась годами, чтобы достичь этого уровня мастерства!

– Сомневаюсь я в твоем мастерстве. Судя по тому, что я тут видела, ты знаешь и умеешь далеко не достаточно, чтобы мне помочь. Впрочем, я ценю твое внимание.

Глаза женщины вспыхнули беспокойством – куда быстрее, нежели свеча под их взглядом.

– Простите, ваша милость, ежели я вас разочаровала… Я так хочу вам помочь… Я все для этого сделаю…

– Да уж, – пробормотала Люция. – Ты же знаешь: мой отец склонен уничтожать выявленных ведьм, если им не найдется полезного применения.

– И это при том, что его собственная дочь – одна из нас. – К щекам Домиции стала возвращаться краска. – Ой, простите мой дурной язык, ваша милость, я совсем ничего такого не имела в виду… Простите, простите!

Уж не этот ли род могущества так ценит отец, подумалось Люции. Способность внушить ужас несколькими простыми словами? А ведь чувство-то приятное… От этой мысли Люция ощутила смутное беспокойство.

– Тебе незачем бояться меня, – уже мягче выговорила она.

Домиция заломила руки:

– Я… я не… То есть, конечно, я слышала всякое разное про короля… и про принца… но все, как один, говорят, что вы-то милостивы и добры… Настоящая принцесса, откуда ни посмотри!

– Раньше я пыталась ею быть. – Люция провела пальцами по краю столика, где стояли свечи, предназначенные для упражнения. – А теперь… Правду сказать, последнее время я беспокоюсь.

– О чем, ваша милость?

Как облечь словами ее чувства? Люция сама не могла как следует постичь того, что пыталась выразить, но и закрывать на это глаза было нельзя.

– Во мне есть что-то… что алчет. Я это себе представляю как… тварь, запертую в клетке. Пока я спала, я совсем не чувствовала ее. Но теперь я бодрствую, и она заявляет о себе во весь голос.

– Не пойму я вас, принцесса… тварь? Внутри вас? Что бы это значило?

– Меня все уверяют, что это не зло. И на самом деле оно не ощущается как зло. Но есть и какая-то тьма, и она становится все сильней… – Говоря так, Люция сама чувствовала правдивость каждого своего слова. – Будто сама ночь заключает меня в объятия, сжимая все крепче и крепче.

Взгляд Домиции блеснул пониманием. Она кивнула: