Мятежная весна

При виде близкого друга Клео так и раскрыла рот. Хотелось немедленно броситься к нему и заключить в объятия, но пришлось сдержаться.

– Что такое, принцесса? – спросил Магнус.

– Просто я… увидела Ника. – У нее часто билось сердце. – Он здесь!

– Да, он здесь.

– Ты не удивлен?

– Нет, потому что это я его вызвал.

Клео повернулась к принцу, недоверчиво и с подозрением глядя на него:

– Но почему?

– Потому, – Магнус пожал плечами, – что ты уже не первый день прямо-таки излучаешь горе, и это скверно отражается на мне. По какой-то неведомой причине тебя радует присутствие этого клоуна, ну так и получай его до конца путешествия – пока мы не вернемся в замок и я не отбуду в поездку, которая для меня в самом деле важна. Пусть этот малый таскает твои вещи и выносит за лошадьми навоз. Уверен, что сумею найти для него еще множество увлекательных занятий.

– Ты… – Клео была совершенно сбита с толку и не верила ушам. – Ты вызвал его сюда, чтобы мне было повеселее?

Губы Магнуса сжались в одну черту.

– Мне нужно, чтобы ты соблюдала свою часть уговора, пока мы кормим этих глупцов сладкими сказками, придуманными моим отцом. Вот и все.

– Спасибо тебе, – прошептала Клео.

Горло в очередной раз перехватило. Неожиданная доброта Магнуса, так не соответствовавшая грубым словам, поразила ее.

Он едва взглянул на нее:

– Обойдусь как-нибудь без твоих благодарностей.

Клео сердито покосилась на него, но Магнус уже отвернулся и разговаривал со стражником возле корабля.

Принцесса приблизилась к Нику, напустив на себя всю царственность, какую только могла, но все равно не сдержала улыбки:

– Ты здесь!

Он тоже улыбнулся – куда шире, чем полагалось бы.

– По королевскому приказанию!

– Тогда я очень рада, что король тобою командует.

– Сейчас с тобой трудно не согласиться!

В сопровождении Ника они проследовали в Пелсию, чтобы там объехать несколько деревень и виноградников. Клео только отметила про себя, что к Имперской дороге они не приближались. Неимущие земледельцы встречали их молчаливо. Присутствие Клео неизменно привлекало детей, они во все глаза разглядывали ее нарядное и яркое платье. В детских глазах плескалась надежда, уже утраченная старшими. Это зрелище разрывало сердце принцессе.

В отличие от оранийцев, пелсийцы оказались не очень-то склонны доверять речам короля. Они сами, своими глазами видели его жестокость и вероломство. Такое, чего ни забыть, ни простить было нельзя.

К тому времени, когда корабль новобрачных причалил в Черной гавани Лимероса, Клео пребывала в некотором унынии. Она так и не узнала ничего нового о своем кольце. Как и в день отъезда, перстень с аметистом был лишь бесполезной тяжестью на руке. И о Родичах особо ничего нового выяснить не удалось, все рассказывали одни и те же истории. Между тем времени на поиски с каждым днем оставалось все меньше, и Клео начала всерьез беспокоиться.

Здесь, в Лимеросе, ей приходилось кутаться в теплый плащ, отороченный горностаем. Все здесь было таким промороженным, таким стылым. Оранийский дворец сверкал и переливался под солнцем, словно дорогой самоцвет. Лимерийский замок, напротив, словно вбирал в себя свет, поглощал, не отражая. Громадная черная крепость выглядела зловеще. Шпили вонзались в морозное синее небо, словно когти чудовища. Свет отражали лишь окна, да и те казались глазами ненасытного зверя.

Ничего не скажешь, родной дом Магнуса очень ему подходил.

– Это все? – спросил принц, глядя на чемоданы, выгруженные Ником из карет.

– Так точно, ваша милость.

Надо отдать Нику должное, он произнес это без малейшей язвительности. Между тем юноша был весь в поту, ведь он в одиночку перетаскал багаж в замок.

– Отлично, – сказал Магнус. – Теперь займись лошадьми. Я должен проверить, не ждут ли меня какие распоряжения от отца.

Повернулся на каблуках – и, по обыкновению весь в черном, удалился по коридору.

– Ненавижу… – тихо зарычал Ник.

– А уж я-то как… – ответила Клео.

– На самом деле кто угодно мог обмануться, глядя, как ты к нему жмешься.

Он хотел было идти, но Клео поймала его за руку и, крепко сжав, заставила оглянуться.

– Все между нами – лишь видимость. Так надо. Помни об этом.

– Прости, Клео. – Его плечи обмякли. – Конечно, я понимаю. Тебе, наверное, туго приходится.

– Благодарение богине, ты здесь со мной!

– Вот как? – Он поднял брови.

Клео улыбнулась, уже забыв его ранящие слова.

– Я имею в виду, кто бы еще так хорошо справился со всеми моими сундуками, полными нарядов?

Ник рассмеялся. Клео крепко обняла его. Ей не хотелось разжимать руки.

– Я здесь ради тебя, Клео. Если вдруг понадоблюсь…

Она кивнула, прижимаясь лицом к жесткой ткани его мундира:

– Я знаю.

– Ты такая храбрая. Тебе ведь приходится оставаться с этим чудовищем… постель с ним делить… – Его лицо исказила гримаса ненависти, он чуть отстранился, чтобы посмотреть на Клео. – Я каждую ночь представляю себе, как убиваю его и вызволяю тебя!

Клео схватила его за руки и крепко сжала: