Мятежник

ВВЕРХ, ВВЕРХ, ВВЕРХ В ЛЕДЯНУЮ ТЬМУ взмыл Метатрон, его лицо превратилось в маску, а сердце — в камень. Он потерпел неудачу. Никогда в своей жизни ему не удавалось выполнить поставленную перед ним задачу, будь то его собственное изобретение или приказ Уриэля, за единственным исключением убийства Азазеля. Ему не раз, а дважды не удавалось убить провидицу. Он не смог избавить Источник от её потомства, и, в конце концов, он даже не смог уничтожить Каина, человека меньше, чем был он. Ледяной воздух остановил кровотечение из раны на его шее, и он знал, что как только он доберётся до Уриэля, его либо примут, либо отправят в небытие. Меньшего он не заслуживал. Он подвёл себя и подвёл Уриэля.

Он возвращался в загробную жизнь с информацией, которую он мог бы свободно предоставить, независимо от того, заберёт его Уриэль обратно или нет. Он не был изгнан с небес, он просто был убит в бою и оставлен позади. Уриэль был бы недоволен тем, что он не вернулся раньше, но он всегда мог сказать, что надеялся собрать информацию, чтобы свергнуть Падших.

Если бы Уриэль позволил ему остаться, позволил ему снова возглавить армии, он осмелился бы спросить об Источнике. Во всём этом она была безупречна, и Уриэль мог быть склонен к великодушию. Если нет…

Это должно было быть решено позже. Сначала он должен был пробиться обратно в тёмную, небесную славу загробной жизни. Он просто надеялся, что Уриэль был в хорошем настроении.

ГЛАВА 30

СТОЯЛА ТЕМНАЯ, ГЛУБОКАЯ, ОБВОЛАКИВАЮЩАЯ ночь, и я была в безопасности. Я лежала в объятиях своего возлюблённого, обнажённая и тёплая, кожа к коже, и вздыхала, придвигаясь ближе. Я свернулась калачиком вокруг него, положив голову ему на плечо, обняв его за талию, прислушиваясь к его учащённому дыханию и ожидая, что принесёт этот новый эротический сон. В моих мечтах ничего не было запрещено, и я хотела, чтобы экстаз уничтожил всё плохое. Я хотела, чтобы его губы были на мне, я хотела попробовать его на вкус, взять его всеми запретными способами, я хотела кричать, плакать и таять вместе с ним.

Его рука скользнула вверх по моей руке, чтобы обхватить моё лицо, повернув его к себе, и в безлунную ночь я могла видеть только знакомый блеск его глаз, смотрящих на меня сверху вниз. Его пальцы были длинными, твёрдыми, гладили мою кожу, и я с внезапным потрясением поняла, что это не был ещё один сон. Я была в его постели.

Обнажённая.

На мгновение я замерла, и он просто притянул меня ближе, кожа к коже, его губы прижались к моему уху.

— Всё в порядке, — прошептал он. — Я здесь.

Я хотела сказать ему, что именно это и было неправильным в сложившейся ситуации. Он угрожал всему, что меня волновало. Но было уже слишком поздно. Теперь его руки скользили по моей спине, прижимая меня к себе, и было вполне разумно, что я приоткрыла рот для его поцелуя, медленного, горячего и сладкого. Это было… удивительно, самый ленивый, самый тщательный из поцелуев, начиная с мягкого давления его рта на мой до касания моих губ, пока они не задрожали. Его язык деликатно провёл по складке моих сомкнутых губ, надавливая. Я знала, что если позволю его языку проникнуть в меня, то сделаю всё, что угодно, и на мгновение я воспротивилась. Затем он укусил меня, мягкий, укоризненный укус, и я сдалась, позволив его языку проникнуть в мой рот, коснуться моего, скользнуть, и я закрыла глаза и погрузилась в это чудо, целуя его в ответ.

По какой-то причине я ожидала, что он будет торопиться. В конце концов, наша первая связь была грубой и быстрой, и даже Томас был относительно прямолинеен и деловит во всём этом. Но в благословенном уединении непроглядной ночи Каин не торопился, двигая губами по моей щеке к уху, нежно прикусывая мочку удивительно эротичным движением. Я никогда не считала мочки своих ушей эрогенной зоной.

Поверьте, что Каин знал.

Он снова поцеловал меня, и на этот раз он заставил мой язык двигаться, танцевать, скользить по его грубой текстуре в медленном, томном соединении, которое заставило мою кожу зашипеть. Или, может быть, это был просто остаток того странного эффекта, который он оказывал на меня. Он провёл губами вниз по моей челюсти, по шее, задержавшись у основания, где моя сонная артерия билась с постоянной возбуждённой пульсацией, и вдохнул мой запах. Я чувствовала его желание, его потребность, осязаемую. Я чувствовала свою собственную потребность, пересиливающую мой страх, и когда он сделал ещё один маленький эротический укус, тепло затопило моё тело.

Я открыла рот, чтобы остановить его, но не издала ни звука. Я забыла, что попытка убийства Метатрона оставила меня немой.

А это означало, что я не могла сказать ему «нет» сегодня вечером. Это больше не было моим решением, я могла спрятаться в темноте и взять то, что хотела, а затем притвориться, что это не имеет ко мне никакого отношения. На мгновение у меня возникло искушение, такое искушение, притвориться, что это вышло из-под моего контроля.