Мятежник Хомофара

— Прослушай… Ты провела всю жизнь, путешествуя по различным измерениям, а весь твой жизненный опыт и знания получены в полусонной толпе обитателей Трифара! — он не мог сдержать изумления. — Выходит…

— Выходит, я — что-то среднее между спящим и мертвым, — заключила она. — То есть, сумасшедшая! Это слово удалось выковырять из их голов. По-моему, оно подходит больше всего. Правда, я не совсем его понимаю. Если не исчезнешь, как в прошлый раз и как исчезают мертвые, расскажешь об этом?

Вадиму казалось, что девушка не идет рядом, а парит в нескольких километрах от него, потому приходилось все время кричать.

Доэ, отвечая, каждый раз одаривала его улыбкой. Ответы она давала легко. Как видно, неопределенность существования, сиротство и отсутствие постоянных друзей совсем её не тяготили. И все же чувствовалось: девушка рада новому знакомству. Она напоминала ему заскучавшее дома дитя, к которому неожиданно явился ровесник.

Но для ребенка она знала слишком много.

— Доэ.

— Да?

— Что это за Неведомое Нечто, которое выдернуло меня из прежней жизни и привело сюда?

— Не знаю, — она пожала плечами. — Может, кто-то зовет тебя на помощь?

По ходу их движения пятна, висящие впереди, растягивались и превращались в два-три отдельных дома, которые один за другим перетекали назад. Оборачиваясь, Расин видел, как они выстраиваются в произвольном порядке, образуя совершенно незнакомые кварталы. Это не Воскресенка, подумал он, — местность неизвестная.

— Сразу за городом, если идти туда, — Доэ показала на запад, — начинается бездна. Имя ей Глубина Мегафара. В нее все опасаются ходить. Я имею в виду хомунов, которые работают в Кантарате. Только один не боится, правда, я его уже много дней не видела.

— А ты? — спросил Расин, — ходила туда?

— Много раз! — Доэ указала рукой на север. — А там лес. Единственный в Пустыне. В нем живет один добрый старик. Его зовут Харт. Мы знакомы. Он очень мудрый. Хочешь, я тебя с ним познакомлю? Может, он что-нибудь скажет об этом твоем Нечто?.. Между прочим, в том лесу грибы можно собирать, а потом варить, а ещё жарить. Это единственное место, где есть какая-то живность и можно раздобыть еду. Но те, кто живут в городе, не имеют права ходить туда. Кантарат…

Доэ не успела договорить.

Две гигантские лапы с электрическим треском раздвинули пятна домов. Вадим застыл на месте. Повернул голову на шум. Огромные серые глаза смотрели совершенно пустым рыбьим взглядом.

— Надо же, — пробормотала Доэ. — Тузор. А о нем-то я совсем забыла.

Широко разинув жабью пасть, отталкиваясь от бордюров и домов, животное-исполин с лапами хищника и туловищем гусеницы поскакало прямо на них.

Закачалась земля.

Это была тварь, от которой, наверное, пошло выражение «Чудище обло, огромно, стозевно и лайяй». Правда, зев у нее был один, но зато очень велик.

Вадим схватил Доэ за запястье и бросился к подъезду стоящего рядом дома. Но Доэ резко выдернула руку, и несколько шагов он пробежал по инерции.

Девушка осталась посреди дороги. Расин обернулся…

Самое большее — пять секунд, — отделяло чудовище от них.

— Доэ! — заорал Вадим.

— Время! — крикнула она.

Передние лапы (каждая из них была как кабина БелАЗа) взлетают в воздух, и Расин замечает ряд придаточных лап на животе, — они размещаются в шахматном порядке и усиленно работают.

— Что?! — порыв бежать и реплика Доэ, войдя в противостояние, гвоздят его к месту. — Что?!

— Останови время!

Дистанция сократилась вдвое. Две с половиной секунды!

— Как?!

Она стоит на пути прыгающей твари. Ему не успеть добежать до нее, чтобы выхватить из-под носа чудовища. И нет времени, чтоб спастись самому.

Лети! — вопит он себе. Но ноги прилипают к асфальту.

Секунда!..

Доэ мечет прицельный взгляд на тварь и одновременно выбрасывает кисть в направлении Вадима.

Внезапная темнота…

…Когда он открыл глаза, то обнаружил себя на том же месте. Тело находилось в вертикальном положении. Ноги уверенно упирались в землю.

Доэ стояла в нескольких шагах от него — там же, где и раньше.

Две половины твари, как два убитых кита, неподвижно лежали по обеим сторонам бульвара Перова.

— Это тузор, — объяснила Доэ. — Тот, что все здесь охраняет. — Она подошла к срезу исполинской головы, принялась всматриваться в строение мозга и добавила с некоторым сожалением: — Меня бы он не увидел.

Вадим приблизился к ней, стал рядом.

Мозг тузора ни на что не был похож. Просто спираль: белая, как белковый крем.

— Что произошло? — спросил Вадим, разглядывая анатомию тузора. Никаких органов дыхания. Только пищеварительный тракт. Но вместо языка в ротовой полости несколько выростов, похожих на щупальца гидры. Вглубь тела уходил пищевод, по которому можно было идти, не наклоняя голову. Шагах в двадцати имелось расширение — резервуар, в котором поместился бы микроавтобус. Сердца, кровеносных сосудов и, само собой, крови не было.

— Убила, — произнесла она с тем же сожалением в голосе.

Никакого оружия в её руках Расин не видел, но что-то рассекло тузора так, что не было ни рваных краев, ни следов обугливания или свертывания.

— Ты его… пополам… — пробормотал Вадим.