Мятежник (ЛП)

- А теперь я покажу тебе, как это делается, парень, - он взялся за ручку пилы, кивнул Роперу, и внезапно огромное стальное лезвие потеряло четкие очертания, когда двое мужчин в одно мгновение вошли в привычный ритм.

- Вот как ты должен это делать! - заявил потрясенному Старбаку Траслоу, стараясь перекричать звон пилы.

- Позволить стали сделать всю работу! Не бороться с ней, а позволить нарезать для тебя дерево. Мы с Ропером могли бы перепилить половину лесов Америки, не сбив дыхания.

Траслоу работал только одной рукой, стоя сбоку, так что поток пыли и опилок сыпался мимо его лица.

- Так что привело себя сюда, парень?

- Я же сказал вам, у меня письмо от...

- Нет, в смысле янки в Виргинию. Ты ведь янки, да?

Старбак, вспомнив утверждение Вашингтона Фалконера о том, как этот человек ненавидит янки, решил повести себя дерзко.

- И горжусь этим, да.

Траслоу выпустил в угол ямы струю табачной жижи изо рта.

- И что же ты делаешь здесь?

Старбак решил, что у него нет времени рассказывать про мадемуазель Демарест или про труппу "Дядя Том", и потому предложил сокращенный и менее болезненный вариант этой истории.

- Я был изгнан из семьи и нашел пристанище у мистера Фалконера.

- Почему у него?

- Я близкий друг Адама Фалконера.

- Вот как? - голос Траслоу звучал с одобрением. - И где Адам?

- Как мы последний раз слышали, в Чикаго.

- Что он там делает?

- Работает в Христианской Комиссии по установлению мира. Они устраивают молебны и раздают воззвания.

Траслоу захохотал.

- Воззвания и молебны делу не помогут, потому что Америка не хочет мира, парень. Твои янки хотят поучить нас жизни, прям как британцы в прошлом веке, но мы и теперь мы не станем их слушать, как и тогда. Это не их ума дело. Кто платит, тот и заказывает музыку, парень. Я скажу тебе, чего хочет Север, парень.

Во время этого разговора Траслоу продолжал дергать пилу вверх-вниз в безостановочном ритме.

- Север хочет нами управлять, вот чего. Это всё эти пруссаки, так я думаю. Они талдычат янки, как сделать правительство лучше, а янки такие дураки, что слушают, но я так тебе скажу - теперь уже слишком поздно.

- Слишком поздно?

- Разбитое яйцо не склеишь, парень. Америка разделилась надвое, а Север продался пруссакам, и мы попадем в эту передрягу.

Старбак слишком устал, чтобы его заботили необычные теории Траслоу относительно Пруссии.

- А война?

- Нам просто придется ее выиграть. Выгнать этих янки. Я не собираюсь учить их жизни, так пусть и они от меня отстанут.

- Так вы будете сражаться? - спросил Старбак, почувствовав прилив надежды, что его поручение может увенчаться успехом.

- Конечно, я буду сражаться. Но не за пятьдесят долларов, - Траслоу сделал паузу, пока Ропер вбивал клин в новый пропил.

Старбак, начавший понемногу дышать ровнее, нахмурился.

- Не в моей власти предложить больше, мистер Траслоу.

- Я и не прошу больше. Я буду сражаться, потому что хочу этого, и если бы я не хотел сражаться, то меня и за два раза по пятьдесят долларов нельзя было бы купить, хотя Фалконеру за всю жизнь этого не понять.

Траслоу замолчал, сплевывая струю вязкого табака.

- Его отец, тот знал, что накормленных псов на охоту не выгонишь, но Вашингтон? Он просто тряпка, всегда платит за то, что хочет получить, но меня не купишь. Я буду драться, чтобы оставить Америку такой, как есть, парень, чтобы оставить ее лучшей чертовой страной во всем проклятом мире, и если это означает прибить кучку ваших сраных северян, то так тому и быть. Готов, Ропер?

Пила снова скользнула вниз, оставив Старбака в недоумении, почему Вашингтон Фалконер так страстно желал заплатить за вступление Траслоу в армию. Может, просто потому, что этот человек мог привести с собой других крепких мужчин с гор?

В этом случае, подумал Старбак, деньги будут потрачены с пользой, потому что полк этих демонов с неплодородных земель будет непобедим.

- Так на кого ты учился, парень? - спросил Траслоу, продолжая пилить.

Старбак боролся с искушением солгать, но не нашел в себе ни сил, ни желания что-нибудь выдумать.

- На проповедника, - устало ответил он.

Пила внезапно остановилась, что вызвало протест у сбитого с ритма Ропера. Траслоу проигнорировал его протесты.

- Ты проповедник?

- Я учился на священника, - более точно объяснил Старбак.

- Так ты человек Господа?

- Надеюсь на это. Вообще-то, да.

Хотя он знал, что это не так, и это знание делало вероотступничество еще горше.

Траслоу недоверчиво уставился на Старбака, а потом, к его удивлению, провел руками по замаранной одежде, будто пытаясь привести себя в порядок перед гостем.

- У меня есть для тебя работа, - мрачно провозгласил он.

Старбак взглянул на зловещую зубастую пилу.

- Но...

- Работа проповедника, - оборвал его Траслоу. - Ропер! Лестницу.

Ропер спустил в яму самодельную лестницу, и Старбак, вздрагивая от боли в ладонях, поднялся по ее грубым перекладинам.

- У тебя есть с собой твоя книга? - спросил Траслоу, последовав за Старбаком вверх по лестнице.

- Книга?