Мятежник (ЛП)

Но это было не так. Это было именно то, чего я хотела, точно так же, как я принимала эти возбуждающие сны. Я уже много раз принимала его тело в своё, в том полураспаде между бодрствованием и сном. Я бы приветствовала его сейчас.

Он мягко толкнул меня обратно на матрас, склонившись надо мной, и я охотно упала. Я знала, что произойдёт дальше, он войдёт в меня, и я возьму его, буду держать в своих объятиях, пока он будет содрогаться надо мной.

Но он не сделал ни малейшего движения, чтобы накрыть меня. Вместо этого он обхватил мою грудь, и я выгнулась дугой от неожиданной реакции, которую это вызвало. Моя грудь никогда не была чувствительной, но лёгкое прикосновение его пальцев к моему соску было невыносимо возбуждающим. Его губы скользили по мне, и я обнаружила, что всё-таки могу издавать звуки, низкий, чувственный стон реакции, когда он лизнул мою грудь, затем накрыл меня ртом и пососал. Я потянулась вверх, нуждаясь за что-то ухватиться, когда ощущения бомбардировали меня, и я поймала его сильные бицепсы, впиваясь ногтями. Затем он слегка укусил меня, низко зарычав в горле, и меня окатило жаром, яростным пожаром, к которому я была более чем готова.

Я бы закричала, когда его губы оторвались, но он просто перешёл к другой груди, уделяя ей внимание, которого я жаждала, на этот раз посасывая сильнее, кусая сильнее, и, к моему удивлению, я почувствовала, как спазм чистого ощущения сотряс моё тело, заставив мою матку сжаться. Я кончила от его рта на моей груди. Какой распутницей я была?

«Лучшей», — его ответ пришёл из ниоткуда, беззвучный, но я знала, что это был Каин. «Всё в порядке. Каждая женщина должна быть распутницей со своим любовником».

«Ты мой любовник?»

«Как ты думаешь?» Даже в моей голове он звучал сардонически, но я не возражала. Это был Каин.

И я могла заполучить его так, как хотела, я знала это инстинктивно. Я могла бы лежать пассивно и отзывчиво, позволяя ему доставлять мне удовольствие, накрывать меня, заниматься со мной любовью. Мне ничего не нужно было делать.

Внезапно этого оказалось недостаточно. Его рот скользил по моему животу, и на мгновение я забеспокоилась, что он может почувствовать лёгкую неровность шрамов, которые портили моё тело. А потом я забыла обо всём этом, когда он переместился ниже, прижимаясь ртом к мягким завиткам, которые защищали моё лоно.

Инстинктивно я поджала ноги, и он рассмеялся. «Тебе это с рук не сойдёт». Он раздвинул мои ноги, мягко, неумолимо, и после моего первоначального сопротивления я отпустила, позволив ему спуститься вниз, лизнуть меня между ног, медленным, эротическим движением языка, как будто он наслаждался моим вкусом. «Да, правильно, пришли слова».

«Не лезь в мою голову», — безмолвно запротестовала я и почувствовала мягкое прикосновение его смеха ко мне.

«Я буду везде внутри тебя, ангел», — сказал он. «И ты захочешь, чтобы я был там. Перестань бороться с тем, чего ты хочешь, и требуй этого».

«Высокомерный ублюдок», — подумала я, радуясь, что он меня слышит. «И не я ангел, а ты».

«Большинство людей не согласилось бы», — сказал он, а затем разговор исчез, когда он прижался ко мне ртом, облизывая мой клитор с такой точностью, что я издала грубый звук чистой потребности, крошечный дрожащий оргазм снова охватил меня.

«Слишком легко», — сказал он, и я замерла, снова почувствовав стыд. «Прекрати», — добавил он, поднимая голову, и его прохладные пальцы заменили его рот, поглаживая меня, скользя внутри меня, и я была влажной, и мне было стыдно, и я хотела отстраниться, даже когда его яростные пальцы держали моё возбуждение на пределе. Он скользнул вверх, притягивая меня в свои объятия, удерживая меня там, когда я хотела отвернуться. Его губы были у моего уха, и на этот раз слова были произнесены отчётливо в безмолвной ночи.

— Ты отзывчивая, красивая женщина, мисс Мари, — он почувствовал, как я мгновенно напряглась, и рассмеялся. — Да, любимая, я знаю, что ты Марта. Прямолинейная, упрямая, работающая на кухне, пока все остальные получают вкусности. Но для меня ты мисс Мари, пышная, скрытная и моя. И когда я буду лизать твою киску, я хочу, чтобы ты кончила.

Эти слова потрясли меня.

— И когда я трахну тебя, я хочу, чтобы ты кончила так сильно, что закричишь, — сказал он.

И его слова были ещё одним запретным возбуждением.

«Тогда сделай это». Моё молчаливое требование повисло в ночном воздухе, но, к моему удивлению, он просто рассмеялся.

— Слишком рано для этого, дорогая, — сказал он мне в горло. — Это займёт всю ночь.