Мятежник Пакс

Три наблюдателя медленно окружают меня. Я знаю из своего времени на боевой арене, что есть более неправильные способы борьбы с превосходящим численностью врагом, чем с правильными путями. Лезвия — это дикое оружие, которое может легко ранить союзника так же быстро, как враг. Если они нападут на меня с одного направления, я знаю, что они будут наносить столько же ущерба друг другу, как и я. Если они окружают меня, я могу захватить одного из них, если быстро атакую. Единственный мудрый способ сразиться со мной в этой обстановке — это то, что один нападет на меня за то время, пока другие используют свои тела и оружие, чтобы ограничить мои движения, подгоняя меня как дикого зверя.

К сожалению, наблюдатели хорошо обучены, и именно это они и делают. Самый худой из воинов движется ко мне первым, в то время как два других завершают треугольник вокруг меня, достаточно далеко, так что мне нужно будет сделать шаг, чтобы достичь их, но достаточно близко, чтобы они могли нанести удар по мне в одно мгновение, если они захотят. Худой воин двигается вперед и мастерски вертит своим клинком, смотря мне в глаза.

Он тянет руки назад, чтобы сделать мощный удар сверху. Ошибка. Я бросаюсь к нему, ломая его ребра апперкотом и скребя когтями по груди. Силы моих сдвинутых рук достаточно, чтобы сбить его с ног. Но пока я разбирался с первым, один из наблюдателей ударил меня в спину.

Я падаю на одно колено, едва поворачиваясь вовремя, чтобы отразить удар, направленный на мою шею. Я слышу, как Мира зовет меня по имени. Из угла моего глаза я вижу капитана-наблюдателя, которого считал мертвым, и другого наблюдателя, превосходящего Давосо. Мира быстро движется с чем-то в руке. Нет. Я думаю. Мое видение размыто и затемнено, но я понимаю, что она планирует и заставляю себя подняться. Будь ты проклят! Я еще больше отпускаю пантеру, позволяя всему телу сдвинуться. Это не исцеляет мои раны, но адреналина от смещения и ярости зверя достаточно, чтобы подтолкнуть меня к действию.

Мира ломает стул об одного из оставшихся наблюдателей, который ударил меня. Он поворачивается, клинок готов разрезать ее надвое. Но мои зубы находят его руку, прежде чем он может атаковать. Я откинул голову назад и швырнул его в стол.

— Перевертыш! — Кричит наблюдатель, который все еще стоит передо мной.

Капитан-наблюдатель поворачивается ко мне, оставляя Давосо мускулистому наблюдателю, который держит его в замке.

Вполне вероятно, что эти люди никогда не сражались с перевертышем. Мало у кого есть силы принять зов зверя. Еще меньше сил, чтобы выжить. Мое преимущество — неожиданность. Они не знают о моей скорости. Так что я жду, пока глаза наблюдателя не бросятся на его капитана, а затем я нападаю. Хотя несколько ярдов, между нами, я двигаюсь с бешеной скоростью. Мои ноги подталкивают меня к нему, и я прижимаю его к земле, разрезая его когтями.

Капитан неуклюже двигается, явно все еще шатаясь от повреждений, которые я причинил его голове. Он делает неуверенные движения в моем направлении, но я ловлю его руку в зубах и откусываю ее. Прежде, чем он сможет упасть, я впиваю свои когти в его шею, приканчивая его.

Я собираюсь освободить Давосо от мускулистого человека, когда еще одна зеленая вспышка чуть не ослепила меня. Мускулистый наблюдатель скользит по Давосо с сияющей дырой в груди.

Давосо стоит, качаясь, и ухмыляется.

— Легче котенок. Я справился и без тебя, большое спасибо.

Мира бросается ко мне. Я все еще смещен и стою достаточно высоко, так что она даже не доходит до моих плеч, когда я на четвереньках. Я борюсь со зверем на мгновение, но быстро подчиняю его и принимаю форму Примуса. По сравнению с силой моей пантеры мои мышцы чувствуют себя почти слабыми, но это может быть из-за ран.

Я снова падаю, кровь капает на землю. Пулевые ранения, полученные ранее, в основном заживают сейчас, но у меня есть затяжная болезненность в груди от одного из них, которая теперь соединена несколькими точками агонии. Я знаю, что Мира будет беспокоиться, если увидит, что мне больно, поэтому я заставляю себя стоять и скрывать черты моего лица.

— Пакс… — говорит она, ее маленькие руки нежно прижаты к моему боку. Она дрожит.

— Не бойся, — говорю я. — Я хорош во многих вещах. Например, доставлять тебе удовольствие, — говорю я, бросая взгляд на Давосо, который смотрит на меня. — Однако, в смерти, судя по всему, я не очень хорош.

Мира хмурится.

— Ну, я хочу, чтобы ты перестал пытаться. Но мы поговорим об этой другой женщине. И мы собираемся поговорить об этом сейчас.

— Сейчас не самое подходящее время, Мира. Как ты слышала, эти наблюдатели, вероятно, только первая группа, которая найдет нас. Еще больше придет, и мы должны уйти в ближайшее время, если мы собираемся найти людей Гая.

— О, мы говорим об этом.

Она напоминает мне маленького, безобидного животного, распушающего перья, чтобы выглядеть больше. Хотя я знаю, что не должен, я смеюсь при виде ее гнева. Я сразу понял, что ошибся, когда увидел ее реакцию. Даже Давосо съеживается, когда видит мой смех.