Мятежники Звёздного острова

С хозяйским видом махос приблизились к столу, за которым сидели трое нездешних посетителей. Один, распахнув плащ, как будто невзначай мотнул перед ними тяжелой чинкуэдой, притороченной к поясу, вытянул из складок одежды кожаную кружку на ремне и без приглашения налил себе вина. Двое других остановились чуть поодаль, недобро ухмыляясь. Четвертый тяжело опустился на табурет рядом с доном Карлосом, вперив в него наглые глаза; кабальеро ответил презрительным взглядом, незаметно убрав правую руку за спину – поближе к даге. Пятый – страшный верзила, от груди до глаз покрытый черной шерстью, – сгреб за шиворот и вытолкнул из-за стола Алонсо – тот и рта раскрыть не успел.

– Эй, парень, – повернулся к нему Вальехо. – Я беседую с этим молодым господином!

– Хочешь отправиться следом? – Махо зевнул в лицо Пабло; зубастая пасть широко распахнулась, исторгнув рычащий звук.

Однако захлопнуть рот бандиту не довелось – удар старого солдата своротил ему челюсть. Верзила не удержался на лавке и полетел на пол, растолкав в разные стороны двух своих приятелей и успевшего подняться Алонсо. Дон Карлос молниеносно выбросил руку вперед, и ближайший махо захрипел, зажимая руками пронзенное горло. Кабальеро едва успел увернуться – возле него в столешницу глубоко врубилась чинкуэда третьего бандита.

«Драка!» – радостно завопили на другом конце зала. В следующие минуты все, кто был в таверне, вскочили с мест. Ужин обернулся побоищем.

Прав был Алонсо – недовольство уже давно заразило всех, прав был дон Карлос – не у него одного чесались руки. Половина посетителей таверны мгновенно нашла себе противников из числа другой половины, с улицы вбежало еще с полдюжины махос, проходивших мимо. В орущем хаосе среди бьющейся посуды, летящих кувырком табуретов, опрокинутых столов и катающихся по полу тел кабальеро фехтовал на кинжалах с предводителем махос. Тот на удивление ловко управлялся со своей неуклюжей чинкуэдой. Рыцарю, десять лет проведшему в битвах, стоило немалого труда уклоняться от его частых размашистых ударов. К тому же бандит намотал плащ на левую руку и защищался им на манер щита, норовя ослепить противника, захлестнув ему голову.

В тот миг, когда дон Карлос сумел поймать уколом правое плечо своего врага и клинок даги упруго вздрогнул, упершись в кость, в дверном проеме засверкали шлемы альгвазилов. Что-то тяжелое обрушилось на затылок кабальеро, и таверна «Пять пальцев» со всеми, кто решил в тот вечер сжать кулаки, перевернулась перед его глазами и рухнула в темноту.

Глава 3 Жизнь наперекор

– Карамба! – Дон Карлос разомкнул веки. Светлее от этого почти не сделалось – полумрак едва разгонял огонек какого-то огарка.

– Тише, тише, сеньор. – Пабло присел рядом, поднес ко рту кабальеро плошку с водой. Тот, привстав, поднял руку, взял посудину и одним духом влил в себя жидкость. Затем повел по сторонам тяжелым взглядом в поисках добавки. Старого солдата не удивил вид дворянина, хлещущего простую воду, – «Пламя Юга», с вечера разгоревшееся в нутре у человека, за ночь поднимается до самого горла. А заливать пламя лучше водой, будь ты хоть трижды благородным сеньором.

– Карамба! – повторил дон Карлос.

Вторую плошку он выпил наполовину, остаток вылил себе на голову. Струйки, бегущие по лицу, не уняли тупой боли, но дали понять, что человек все еще на земле. Значит, блаженные владения Отца Небесного по-прежнему не спешат принимать его. На макушке идальго нащупал внушительных размеров шишку.

– Где мы? – спросил рыцарь.

– В городской тюрьме, – угрюмо ответил Пабло. – Тут и ночевали.

– Чем обязаны их гостеприимству?

– Не помнишь?

– Признаюсь, не все!

– Да ты ничего не пропустил. – Пабло выгреб из волос застрявшую солому. – Ты упал, а в таверну ввалилось столько альгвазилов, словно вся местная стража заявилась. И принялись хватать всех подряд. Нас с тобой волокли вшестером. Вот мы и здесь.

Усевшись, идальго оглядел камеру – тесную, едва вместившую двоих заключенных, с кое-как укрытым соломой полом. Тусклый свет масляной лампы не доставал до окна – неровной серой щели, рассеченной черными тенями. С вбитых в шершавый камень колец свисали ржавые кандалы – узников не стали заковывать. Не сочли нужным.

– Как долго?

– Я, сеньор, потерял счет времени. Тут глухо, как в ведре, и в чертово окно видно не больше! Небо за окном мне по душе, но железные прутья поперек него – это уже лишнее, клянусь Отцом Небесным! Судить будут утром?

– Как соберутся – так будут. У суда могут найтись дела поважнее, тогда и неделю гостить можно.

– Ихос де путас![2] Как будто есть в этом толк! – Пабло сердито хлопнул рукой по стене. – Пожрать бы чего.

– За это не тревожься, – усмехнулся дон Карлос. – Кормить будут как дворян.

– Вкусно? – весело удивился Вальехо.

– Дорого! – подкрутил усы кабальеро. – В тюрьмах королевства плату за еду вычитают из кармана заключенных. А цены у них изрядные.

Старый пикинер вопросительно уставился на своего товарища.

– Знаю по себе, – кивнул тот. – Ведь не ради забавы я десять лет назад отправился на Дальние земли.