Мятежница и менталист

Почувствовала, как мужчина напрягся, недовольно что-то пробурчал, но отгонять меня не стал. Понимал, что некуда. А может, вообще по привычке возмущался — похоже, для него это уже перешло на уровень рефлексов. И под тоже самое ворчание его рука легла мне на плечо.

От неожиданности я даже дрожать перестала, ошарашенная не только его поступком, но и нахлынувшими на меня эмоциями.

Тяжесть руки была приятной и… нужной. Она поддерживала, успокаивала, доказывала, что рядом тот, на кого я несомненно могу положиться. Кажется, я привыкла к присутствию этого повстанца настолько, что воспринимаю его как кого-то близкого. По крайней мере, в обществе Карена я точно ощущаю себя иначе.

Марку я безоговорочно доверяла. Была уверена — такой, как он, не предаст, не бросит, не подставит. Невольно проскользнула мысль, что если бы не возраст и не угрюмый характер, мне бы импонировала его симпатия… именно как мужчины. Я даже на физическую неполноценность и отсутствие привлекательной внешности уже внимания не обращаю — все это для меня мало что значит, когда в наличии куда более важные личностные качества.

Непонятно только, почему сам Марк не демонстрирует по отношению ко мне никаких чувств? Отчего ведет себя со мной совершенно нейтрально? Боится конкуренции с Кареном? Или рассудительно-прагматично полагает, что молодой девушке ни к чему калека? Или действительно он к женщинам равнодушен, как утверждали вояки? Или просто не желает связываться с местными дамами? И его игнорирование посиделок в компании заядлых пьяниц — тоже своеобразный показатель воспитания и культуры? Отвергнутым товарищам проще придумать обидные слухи о Марке, чем признать собственную распущенность. А он просто не считает нужным что-либо доказывать. Да и зачем, если и так понятно, что многого добился, несмотря на полученное увечье, став в итоге адъютантом лидера Сопротивления. А кем стали его вечно нетрезвые дружки?

Задавать глупые вопросы было бессмысленно. Правды Марк все равно не скажет, а девчонки могут услышать и передать Карену. И не факт, что их сплетни не перевернут с ног на голову реальный смысл наших вопросов и ответов.

Ненавязчивая поддержка подействовала настолько хорошо, что я даже задремала. Усталость дала о себе знать. Ночной переход был долгим, а день выдался насыщенным. Очнулась от того, что ладонь, лежащая на моем плече, сжалась сильнее, то ли желая разбудить, то ли предупредить.

Где-то вдали едва слышно громыхало. Свет на площадке перед нашими палатками, который пробивался в щель полога, несколько раз моргнул. И тут же неподалеку от лагеря раздались возбужденные голоса. Явственно ощущалось нарастающее напряжение, оно словно разлилось в воздухе вместе с топотом, щелчками оружия, резкими отрывистыми командами и все явственней звучавшими выстрелами.

— Атака повстанцев. Без паники, живо в убежище. Останетесь тут — пеняйте на себя, — отрывисто приказал военный, откинувший полог палатки.

Имитируя страх, тревогу, девчонки заголосили, засуетились собирая разбросанные пожитки. Кто-то даже зарыдал, сетуя на жестокую судьбу. Выскочив на улицу, мы торопливо побежали следом за гвардейцем, который указывал путь в убежище для гражданских.

До него мы в итоге не дошли, замедлив шаг в закоулке между домами. Выжидали момент, когда пропадем из зоны видимости других военных. Марк и второй мужчина нашего отряда, имитировавший контузию, набросились на нашего сопровождающего, связали, обезоружили и затащили его в подвал ближайшего здания.

С этого момента мы могли действовать более свободно. Марк отдал парню спрятанный в подошве сапога коммуникатор, на котором была установлена программа активации взрывпакетов.

После первого же прозвучавшего взрыва, свет на улицах погас окончательно — “ремонтники” свое дело сделали, обесточив Кварцит. Теперь между домами творилась настоящая паника: суетились гражданские, прочесывали улицы военные, проносились транспортники, раздавались звуки сирен.

Наша задача была защитить парня-“подрывника”, отвлекая от него внимание и позволяя ему сменить местоположение. Гвардейцы, в распоряжении которых были мощные пеленгаторы, быстро засекали сигнал коммуникатора, и потому мы с девчонками то и дело выскакивали на пути у военных, мешая им сориентироваться и путаясь под ногами.

Судя по всему, атака основных сил мятежников быстро завершилась успешным вторжением в границы Кварцита. Вскоре поиски диверсанта в тылу федералы прекратили, бросив все силы на отражение атаки повстанцев у границ поселения. Мы выдохнули с облегчением — наша миссия выполнена, остается ждать.

Примерно еще час вдали за домами громыхало и в небе разливалось зарево вспышек плазменных разрядов, а потом как-то неожиданно, почти мгновенно все стихло.

— Похоже все. Идем к своим, — поднимаясь с камня, на котором сидел, приказал Марк.

По мере приближения к границам поселения, картина военных действий становилась все более очевидной. И если в центре о боях свидетельствовали только косвенные признаки, то здесь…