Мятежница и менталист

— Считаешь себя самой умной? Да портрет этого рыжего подонка у нас каждой собаке известен! И база давным давно на картах отмечена. А спонсора мы несколько лет отслеживали потому, что ждали подходящего момента, создавали условия, чтобы накрыть всех разом. Не хотели никого из этой шайки упустить. А ты решила действовать в одиночку, без подготовки и… И едва нам не сорвала весь разработанный план! Дилетантка!

— Может, и дилетантка, — уперла я руки в бока, не сдав позиций, — а быстро вышла на его след. Пусть ничтожная зацепка, но она у меня была. И я, заметьте, работала одна, не имея помощников! По вашему мнению, это не достижение?

— М-да… — протянул язвительно мужчина. Мои способности явно вызывали у него сомнение. — И как именно ты хотела вывести спонсора на чистую воду?

— Я подготовила два репортажа. Один из них, негативный, и должен был послужить приманкой.

— И где этот репортаж?

— Карен отдал его спонсору.

— Ты это видела?

— Нет, но…

— Нет? — перебил меня мужчина и с довольной физиономией, словно добился чего хотел, покровительственно указал на мою оплошность: — И как ты собралась выяснять его личность, если не отследила передачу репортажа? Надеялась, что этот тип лично придет тебя критиковать? Он не настолько глуп, чтобы раскрыть себя таким нелепым способом.

— Может, я и не продумала всего досконально, — пришлось признать реальное положение дел. — Но у меня было не так много времени и возможностей. Я думала, что, кроме меня, больше ни у кого не получится, потому что Карен никого к себе близко не подпускал. И просто пыталась сделать хоть что-то на самом деле полезное. Это же несправедливо, когда манипулируют и нагло меняют баланс сил. В голове не укладывается, что кто-то поддерживает врага, при этом наверняка во всеуслышание заявляет о своей ненависти к мятежникам. Я вас не обманываю, и не пытаюсь таким образом избежать наказания… В доме осталась копия записи, она в памяти моей камеры. Если вы ее забрали, то можете проверить мои слова.

Офицер задумался. Посматривая на меня, несколько минут молчал, наконец кивнул и озвучил свои соображения:

— Все это, конечно, вы говорите правильно, но… Нестыковка получается, Карина Викторовна. Мы застали вас в недвусмысленных обстоятельствах. Или будете утверждать, что в постели де’Лоста оказались по принуждению? Как-то не заметил я следов борьбы. Могли бы хоть физиономию ему расцарапать… В диверсии вы участвовали, репортажи в пользу повстанцев делали, в составе штаба работали. Всего этого достаточно, чтобы упрятать вас за решетку далеко и надолго.

Я хотела было рассказать о принуждении и объяснить насчет постели, но сама себя остановила. Это мало что изменит. Да и не поймет этот тип моих шпионских замашек, лишь посмеется и порадуется очередной оплошности. А я доставлять ему этого удовольствия не хотела.

— И что теперь со мной будет?

— Вы задержаны как пособница повстанцев. Степень вашей вины будет определена, мы обдумаем, как с вами поступить. Я единоличных решений не принимаю. Вероятнее всего, нам с вами придется еще раз встретиться и поговорить. А пока посидите в камере и поразмыслите над своим поведением.

Меня увели в другое крыло здания, в другую камеру, оказавшуюся крошечной комнатой для одиночного заключения. Здесь не с кем было говорить, невозможно было кого-то увидеть, зато меня покормили и мне никто не мешал… размышлять.

Правда, думала я вовсе не о своем поведении, как советовал дознаватель, а о его собственных манерах и стиле общения.

Только сейчас до меня дошло, что офицер при допросе намеренно перескакивал с официального обращения на неформальное! Наверняка рассчитывал этим нехитрым способом вывести меня из душевного равновесия, спровоцировать на откровенность, добиться доверия. И у него получилось. Когда я ему по глупости все выложила, вновь вернулся к официальному тону. Да уж… Телепаты у себя дилетантов не держат, любой ценой добьются признания. Мне повезло, что тактика оказалась мягкой, а не жесткой. Пыток бы я не вынесла.

Жаль, что мои старания не оценили и всерьез не восприняли. Хотя, конечно, они точно были бы идиотами, если бы поверили. Я бы на их месте тоже сомневалась. Так что… Наделала глупостей, теперь придется за них отвечать.

Приходить за мной не спешили, расследование шло не так быстро как мне хотелось бы.

***

Глядя на дверь, закрывшуюся за арестованной, офицер еще долго сидел в задумчивости, покусывая губы. Очень уж шокированной и выбитой из колеи ушла журналистка. Понятно, что он надавил по всем фронтам и используя все эффективные приемы, но она даже не сообразила уточнить его имя и должность. Это же обычная процедура при допросе, а девчонка упустила факт нарушения протокола из вида. И по сути не стала ничего отрицать, лишь раскрывала свои мотивы. А ведь, казалось бы, чего проще — свалить вину на мужчин и жестокие обстоятельства или замкнуться и уйти от разговора. Однако обошлось без женской истерики, она держалась неплохо.

Пришел в себя, когда в голове раздался заданный привычно мысленно вопрос:

“Менталист, ты дела закончил? Мы тебя ждем”.