Мятежница (СИ)

— Нет, это неправда…

— Ты должна была убить его во сне.

— Но я не убийца!

— А Кейн Логхард — да, и он убьет тебя, когда узнает, кто ты!

Я не могла это слушать, зажала уши и побежала. В который раз за этот бесконечный день, и только каменный лабиринт мельтешил перед глазами. Теперь уже гул превратился в непрекращающийся рокот. Камни сдвигались, земля дрожала так, что я едва держалась на ногах. Сердце сбивалось с ритма, с губ срывались хрипы. Камни слились в один, нога подвернулась, и я полетела лицом в возникшую под ногами пропасть. Когда сильные руки подхватили меня, все внутри обмерло.

Я не просто закричала: завизжала, бешено сопротивляясь. Словно от этого зависела моя жизнь. От этого действительно зависела моя жизнь!

— Нет, нет, не надо! Не трогайте меня!

В следующий миг меня встряхнули, как куклу, и рявкнули в лицо:

— Успокойся! Это все ненастоящее! Амелия!

Услышав свое имя, я замерла и уставилась на Кейна, который сжимал мое лицо в ладонях. Крепко сжимал, но бережно, не желая впиться в губы поцелуем или продолжать наказание. Но ведь… на нем только что были другие одежды…

— Это все Каменный лес, фрейлина. Он питается твоими страхами. Все, что ты видела — плод твоего воображения, иллюзия. Обман.

Что? Каменный лабиринт, княгиня, падение в воду… Все это мне привиделось? Сердце дернулось, потому что земля под нашими ногами до сих пор ходила ходуном. Пропасть, в которую я должна была упасть, тоже никуда не делась, и она… была бездонной. Срывающиеся в нее камни бились об острые изломы и с протяжными стонами крошились в темноте. Чувствуя, как все внутри дрожит от напряжения, я спросила. Почему-то шепотом:

— А ты?

— Я настоящий, — ответил хмурый Кейн. Почему-то сейчас он не был злым, скорее, раздраженным и уставшим. — Тебе повезло.

Ничего себе везенье!

Когда накрыло осознанием, что передо мной стоит сам артанский князь, первым порывом снова было бежать, куда глаза глядят. Но я не успела даже шага ступить, он взвалил меня на плечо. Ойкнула, бросив взгляд на пропасть, и крепко зажмурилась. Не хотелось всего этого видеть, пусть даже зная, что я сама это придумала.

— Веди себя смирно, фрейлина, пока не доберемся в безопасное место, — приказал он, крепко прижимая меня к плечу. — Тут недалеко.

— Недалеко?

— Судя по всему, последние несколько часом ты ходила кругами.

Скорее, бегала.

Кейн был горячим даже через накидку, и в эту минуту я поверила, что он действительно настоящий. Потому что в последнюю встречу князь вызывал ужас, а сейчас я не боялась. Наоборот, от близости Кейна Логхарда, от прикосновения сильных рук, от мужского запаха в меня словно влилось спокойствие. С разных сторон грохотали камни, стонала земля, но Кейну все было нипочем, он уверенно уворачивался и шел вперед.

— Твое счастье, что я тебя нашел, — сообщил Кейн, когда грохот вдруг прекратился.

Он вышел на какую-то поляну, которую я при всем желании не могла рассмотреть, потому что болталась вниз головой.

— Как ты вообще меня нашел?

— С помощью Риона, который уловил колебание магии камней. Он указал направление.

— Он здесь? — встрепенулась я. Не хотелось бы предстать в таком виде при маннском правителе. Хотя какая разница, Кейну плевать на мой позор.

— Нет. — Мир вернулся в нормальное положение, меня поставили на ноги. — Мы здесь одни.

Мы и правда были одни, стояли на краю поляны, посредине которой на почтительном расстоянии от подрагивающих глыб высился большой каменный дом. Из тех, что строят на севере, с толстыми стенами, чтобы спастись от холодов.

— А как же твои воины?

— Каменный лес — священное место, куда могут входить лишь князья и дерзкие фрейлины.

Я похолодела, Кейн отступил, и вместе с ним растаяло спокойствие. Ведь бежала от него, но не убежала: меня победил собственный страх. И сейчас страх и тревога вернулись вновь, до дрожи в коленях, до стиснутых пальцев, разъедая изнутри. Потому что я беглая рабыня, которая нарушила границы священного леса, и которую ждет неизвестно что.

— И опасное, — закончил артанец, сжал мою ладонь и зашагал в сторону дома, а мне ничего не оставалось, как ковылять следом. Оказалось, что в перевернутом виде было удобнее: в сапог словно камней насыпали. Жаловаться я не собиралась, только сильнее стиснула зубы и едва не подпрыгнула, когда Кейн резко остановился и рыкнул:

— Что с ногой?

— Подвернула.

На лице Кейна заиграли желваки, меня снова взвалили на плечо. К моей огромной радости, до дома оставалось всего ничего.

Внутри он оказался еще больше. Одна сторона была выделена под кухню, с печью и длинным, выточенным из цельного камня столом. На второй половине было пусто, не считая кровати в углу и нескольких табуретов.

На такой табурет меня и усадил артанец, опустился на корточки и стянул сапог. Несколько быстрых надавливаний, рывок, прокушенная губа — и острая боль сменилась ноющей и терпимой.

Кейн погладил мою ступню и отошел к столу. Плечи его напряглись, лицо словно окаменело.

— Не молчи! — вырвалось у меня. Ночь и день вышли слишком насыщенными, чтобы терпеть еще и ожидание. — Что меня ждет?

Глаза Кейна сверкнули серебром.