Мятежное православие

В 1866 году редактор «Дела» Г.Е. Благосветлов писал русскому врачу, революционеру и публицисту Павлу Якоби: «Пока давящая сила не ослабнет, пишите серьезные статьи по естественным наукам, но только не касайтесь религии. Пока это строго запретный плод». Письмо, разумеется, оказалось в том же Секретном архиве III Отделения^{154}. К тому же довольно благонамеренный Благосветлов ошибался — печатать научные труды было также затруднительно, причем чем далее, тем хуже. Преследовались русские ученые К.Ф. Рулье, Т.Н. Грановский и многие другие (неприятности с цензурой имели даже Мечников, Менделеев и Тимирязев). Труды немецкого естествоиспытателя Эрнеста Геккеля запрещались в России в 1873, 1879 и 1902 годах (последние два раза они были сожжены). В 1886 году по настоянию духовной цензуры была запрещена книга известного французского астронома К. Фламмариона, а в 1893 году в списки запрещенных книг попала «Автобиография Земли» выдающегося ученого Г.Н. Гетчинсона. Преследовались книги Чарлза Дарвина, запрещались также сочинения о нем.

Цензурные «приключения» сочинений М.Е. Салтыкова-Щедрина могли бы составить целую повесть. Духовная цензура «растерзала» весь шестой том сочинений Н.С. Лескова, в довершение всего уничтожив тираж книги. «Подлое самочинство и самовластие со стороны всякого прохвоста» увидел в этом деянии автор, крайне нелестно отзывавшийся о «попах толстопузых». А при попытке издания сочинений А.И. Герцена в 1893 году из 4 тысяч страниц цензура вымарала более 3 тысяч! «Не везло», впрочем, и Гл. Успенскому, и Некрасову, и Короленко, и Шевченко, и Чехову, и многим другим отечественным писателям, а из иностранцев — Г. Флоберу, Э. Золя, А. Франсу, Г. Гейне, А. Барбюсу… Не забывала духовная цензура и старые произведения: чиркала Ломоносова, многократно запрещала и уничтожала труды Вольтера, Дидро, Гоббса, Гельвеция — костры из их книг горели и в конце XIX века! «Путешествие» Радищева по требованию духовной цензуры «удостоилось» сожжения в 1903 году^{155}.

Наконец, следует подчеркнуть, что от цензурных и иных преследований не были избавлены старообрядцы и даже вполне ортодоксальные церковные писатели. Например, труды профессора Московской духовной академии Н.Ф. Каптерева были подвергнуты «урезанию», а затем и полному запрещению. Под гнетом духовного ведомства Русская православная церковь все более и более сдавала свои общественные позиции.

Отлучение

Действия духовного ведомства империи относительно литературы и литераторов иллюстрируют процесс расхождения синодальной церкви с российским обществом, процесс, который к концу XIX века приобретает характер раскола. Даже для глубоко верующих людей духовное ведомство не только теряет авторитет, но как бы отпадает от православия. Безусловно, и в конце XIX столетия, и в бурные годы начала нового века в церкви существовали глубокоуважаемые, высокоавторитетные для различных слоев и групп общества священнослужители и архипастыри; среди них было немало передовых людей, мыслителей, литераторов и ученых. Но это был личный авторитет, личные заслуги, не связываемые в общественном сознании с церковной организацией в целом. И здесь, как и во всем обществе, здоровые силы, не желавшие далее жить под пятой самодержавия, готовились и начинали борьбу за спасение Русской православной церкви, которое могло произойти только при уничтожении военно-полицейского государства. Но «чудище обло, озорно, стозевно» еще стояло, и его духовное ведомство творило свои безумные дела. Одним из таких безумств гибнущего, разлагающегося организма было отлучение от церкви великого русского писателя Льва Николаевича Толстого^{156}.

Здесь не место разбирать сложные религиозные взгляды и учение Толстого. Достаточно сказать, что на протяжении десятилетий он сознательно полемизировал с ортодоксальным православием, часто смешивая его с реальной деятельностью духовного ведомства. Толстой проповедовал, по существу, новое, отличное от православия учение. Он не всегда был последователен, не всегда справедлив в оценках и давал представителям разных лагерей, в том числе официальной церкви, немало поводов для выступлений против его учения. Лучше всего об этой деятельности Толстого сказал его замечательный современник А.Ф. Кони: «Он мог иногда заблуждаться в своем гневном искании истины, но он заставлял работать мысль, нарушал самодовольство молчания, будил окружающих от сна и не давал им уснуть в застое болотного спокойствия…»^{157}

Состоявшееся в 1901 году отлучение Толстого имело долгую предысторию. Цензурные архивы наполнены делами о запрещении сочинений писателя за «богохульство, глумление, издевательство и кощунство над религией», «проповедь безнравственности» (так!), «анархизма», «социализма», «оскорбления государя-императора» и т.п. Последнее, впрочем, не становилось причиной преследований графа. Светская власть фактически устранилась от борьбы с великим писателем, переложив ее на духовное ведомство.