Мятежное сердце

— Что случилось с дверцей шкафа?

— Не спрашивай. Мы носились туда-сюда, как две безголовые курицы. К тому же я уронила телефон. Черпая воду, Оуэн проголодался и попытался достать хлопья из шкафчика. Ну и случайно высыпал их в воду. Потом я попросила его достать изоленту, чтобы можно было обмотать кран. Дотянуться он не смог, встал на шкафчик, вот и сломал его.

— Какое расчудесное утро вам досталось, — хмыкнул я.

Следующие три часа мы с Оуэном, тенью ходившим за мной по пятам, посвятили ликвидации последствий. Всё высушив, мы отправились в магазин сантехники и купили необходимые вещи для замены крана и клапана. Оуэн все время торчал рядом. Это было чертовски мило.

— Для начала нужно поставить на место ручку клапана. А когда прикрутим новый кран, сможем опять включить воду и регулировать ее из-под раковины. Если что-то опять пойдет не так.

— Понял, — мальчишка кивнул.

Дерево в шкафу под раковиной было влажным, хотя воду уже убрали. Чтобы высохнуть окончательно, ему нужно было несколько дней, не меньше. Сняв рубашку, я сел на пол. Чтобы починить сломанную трубу и рукоятку клапана, мне надо было лечь на спину внутри шкафа. Еле сдержал смех, когда этот паренек тоже стянул с себя футболку. Оуэн умудрился пристроиться в шкафу рядом со мной и внимательно наблюдал за всеми моими действиями. И задавал весьма толковые вопросы, пока я работал.

— Она сломалась, потому что проржавела?

— Именно так. Ржавчина разъедает металл, и в один прекрасный день он разваливается от одного прикосновения. Проржавевший металл просто крошится.

— Так я поменяю клапаны в ванных? Их у нас две. Заглядывал туда раньше, думаю, они тоже начали ржаветь.

Что за ребенок… даже не попросил меня о помощи. Воображает, что сможет сам. Посмотрел, как я чиню сантехнику, думает, что этого достаточно. Парень всерьез заботится о матери. Мне это близко. Черт возьми, уважаю его.

— Неплохая мысль. Тоже гляну на них — может, сумеем сделать это вместе.

Через мгновение он явно озаботился другим.

— Если бы папа был здесь, как бы он ругался…

— Правда? Что ж, между нами, я тоже иногда ругаюсь.

В переводе — охрененно часто.

— Он часто выходит из себя. Потому что ему здесь больше не нравится.

Перестав закручивать болт, я внимательно посмотрел на Оуэна.

— Все взрослые иногда выходят из себя. Уверен, твоему папе здесь нравится. Просто иногда людям надо побыть отдельно. Чтобы полюбить друг друга опять.

— Ты живешь отдельно от своей жены?

Нет. Но я преодолел две тысячи миль, чтобы уехать подальше от женщины, которую люблю.

— У меня нет жены, парень.

— Как так?

— Просто — нет, и всё. Иногда нужно время, чтобы найти нужного человека.

И я разговариваю об этом с шестилетним мальчишкой. Лежа под раковиной. Без рубашки.

— Никогда не женюсь.

— Я тоже так говорил. — Я усмехнулся. — Но все может измениться, когда встретишь того самого человека.

Закончив менять железки под раковиной, мы оба вылезли наружу. Стоявшая посреди кухни Бет протянула нам полотенца.

Вытерев волосы, я посмотрел на Оуэна.

— Спасибо за помощь, парень.

Переведя взгляд на Бет, я обнаружил, что она вовсе не смотрит на сына. Ее глаза были сосредоточены на моей груди. Ей потребовалось добрых тридцать секунд, чтобы поднять их. А потом я увидел лицо Бет.

Черт.

Как хорошо я знал это выражение. Оно появлялось у меня каждый раз, когда Джиа была рядом. Может, я слишком самонадеян, но уверен, что без труда узнаю выражение под названием «я хочу облизать твое тело». Обычно это мое любимое выражение женского лица, когда я раздет. Но не сегодня. Не с этой женщиной. Схватив с кухонной стойки рубашку, я быстро накинул ее, стараясь подавить чувство неловкости, которое только что испытал.

— Оуэн только что показал мне, как починить раковину. Умнейший парень. Наверное, в отца. — Я подмигнул.

— А как же. Мама не может даже пульт починить, когда у него крышка отваливается.

В шесть лет у пацана было отличное чувство юмора.

— Двое умных парней. Именно то, что надо в такое утро. Что тут скажешь. Оуэн, иди умойся, и мы сообразим что-нибудь на завтрак.

— Хорошо. Очень есть хочется.

Оуэн смылся, оставив нас вдвоем на кухне.

— У тебя намного больше татуировок, чем было до моего отъезда из Нью-Йорка.

— Ага. Теперь снизил скорость. Но хотел бы набить еще несколько. До того как кожа обвиснет от старости.

— Поверь, до обвисания твоей коже еще очень далеко.

Бет оглядела меня сверху донизу.

— Выглядишь неплохо, Хит. Весьма.

И опять вернулось то же самое чувство. Будто я делаю что-то плохое, провоцируя Бет произносить такие слова. Это раздражало, но я не хотел быть грубым.

— Спасибо. Ты тоже прекрасно выглядишь.

К счастью, Оуэн вернулся на кухню. Уверен, что шансом помыть руки он не воспользовался. Так и будет есть грязными.

— Мама платит… что хочешь? Икру? Стейк?

— Как насчет «Тако Белл»? — Оуэн сморщил нос.

— Заметано, парень.