Мятежное сердце

— Ага, в точку! Нет, Рыженькая, ты не в моем вкусе. Мне по нраву девчонки попышнее, чтобы мяско было на костях.

Слим поворачивается к Томмо:

— А ты интересный парень, вот что я скажу. Им ты не родня, другой совсем. Но красавец. Подрастешь — отбою от девчонок не будет. Кого-то ты мне здорово напоминаешь. Кто родители твои?

— Его па давно помер! — кричит Эмми. Она в сторонке оттирает жестянки сосновой хвоей. — И ма тоже. Он не любит об этом говорить.

Слим подается вперед, рассматривает Томмо при свете костра.

— Я не забываю лиц, — замечает он. — При моей работе иначе никак. Надо помнить, с кем я честно торговал, а кого обжулил. Ха! Раз увижу человека, запомню намертво. Овал лица, нос, глаза, подбородок. Точно видел похожего. Не пациент и не покупатель, а встречался кто-то в странствиях…

— Мой па помер! — Томмо бросается на землю под деревом, сворачивается в комочек, спиной к нам, подсовывает куртку под голову. Эмми подходит, ложится рядом, к нему лицом. Нам слышен ее тихий голос.

— Не хотел его расстраивать, — вздыхает Слим. — И все-таки… Нет, ушло. Ну, ничего, вспомню еще. — Он тяжело поднимается на ноги. — Эх, пойду вздремну.

Слим вперевалочку подходит к тележке, забирается в короб. Мы с Лу и Мейв остаемся втроем. Рыжая круглая луна заливает светом полянку.

Мейв сидит в лужице света и смотрит в огонь. От нее будто сияние идет. Кожа, глаза, волосы. Будто она только что спустилась на землю по лунному лучу. Смотрю на брата. Он за ней наблюдает. Ох…

Какое у него лицо.

У меня аж дыхание перехватывает.

Безнадежная, неприкрытая тоска.

Все равно как если бы он лег у ее ног и подставил незащищенное горло.

Мейв оборачивается. Их взгляды встречаются. Вокруг все словно застывает.

Я знаю, нельзя подсматривать. И не могу отвернуться. Я никогда Лу таким не видела. Таким открытым. Сердце на ладони.

Он первым отводит взгляд. Замечает, что я смотрю, и замыкается. Мне больно, как от ножа.

Боль в груди. В голове. Во всем нутре.

Точно Лу отрезают от меня. Постепенно, по маленькому кусочку.

Неужели он такое же чувствует, когда видит меня с Джеком? Разве я смотрю на Джека так же, как Лу на Мейв?

Беззащитно.

Подставляя горло.

Безнадежно.

* * *

Я бегу по длинному темному коридору. Путь освещают факелы. Рваные тени мечутся по стенам. Кто-то шепчет мое имя.

Саба.

Саба.

Порыв холодного воздуха касается кожи. Темные голоса откуда-то из глубины. Сердечный камень в руке потеплел. Значит, Джек близко.

Я поднимаюсь по лестнице. По крутым каменным ступеням.

Саба, Саба, Саба.

Снова этот голос, будто гладит по спине. Такой знакомый голос, проникает в глубь меня.

Крепче сжимаю Сердечный камень. Жди меня, Джек! Взбегаю по лестнице.

— Саба, — шепчут камни.

Я на самом верху. Передо мной дверь. Деревянная, очень старая, вся в царапинах.

Сердечный камень обжигает ладонь.

Поворачиваю ручку. Открываю дверь. Вхожу. В комнате почти совсем пусто. Почти совсем темно.

— Джек, — зову я.

Слабый огонек. Свеча. Кресло с высокой спинкой. Повернуто к очагу. Кто-то встает из кресла. Оборачивается ко мне.

Оборачивается…

Оборачивается…

Все исчезает.

Темнота. И я падаю.

Вниз, вниз, в бескрайнюю неизмеримую тьму.

Просыпаюсь. Давлюсь криком.

Надо мной звездное небо. Светит луна. Деревья шумят на ветру. В лунном свете Лу и Мейв стоят на коленях у костра. Смотрят друг на друга. Мейв нежно гладит его волосы. Щеку. Губы.

Приближает лицо. Сейчас она его поцелует.

Лу отворачивается.

Мейв ждет. Долго ждет. Наконец встает, отходит в сторонку и ложится на землю рядом с Томмо и Эм.

Лу остается дежурить.

Я делаю вид, что сплю. Думаю о том, что сейчас видела. Его тянет к ней. Я знаю, по лицу поняла. Почему же он отвернулся?

* * *

Я сплю неспокойно. То погружаюсь в обрывочные смутные сны, то выныриваю. Безумно хочется уснуть по-настоящему, но мысли не отступают.