Мятежное сердце

Горизонт заливало оранжево-красное зарево, столб белого дыма вздымался в небо, словно большой кулак, пытающийся наказать за что-то ночь. Огонь пожирал его дом: языки пламени, похожие на когти, раздирающие живую плоть, лизали стены. Рейн на ходу соскочил с коня и побежал к ступенькам, а испуганное животное метнулось прочь от огня и дыма.

Снаружи никого не было. Дверь заперта.

Он ударил в нее плечом, затем они с Расти вдвоем разбили толстый английский дуб, и на них обрушилась волна пламени и обжигающего воздуха. Рейн позвал Микаэлу.

– Иди туда! – сказал он, махнув в сторону коридора. Расти, прикрывая от дыма рот и нос рукой, двинулся внутрь, к нему хотел присоединиться вбежавший в дом Темпл.

– Вынеси его наружу, – сказал Рейн, указывая на Фади, который лежал возле лестницы. – Обойди дом и посмотри, можно ли войти через кухню!

Темпл взвалил убитого на спину и нырнул в объятую пламенем дверь, а Рейн бросился в кабинет, молясь, чтобы Микаэла оказалась там. Сердце замирало в груди, легкие готовы были разорваться при каждом вдохе, он яростно переворачивал горящую мебель, боясь, что за следующим предметом может оказаться тело жены.

– Микаэла! – кричал он, пока не охрип.

Потом наткнулся на что-то мягкое, с трудом разбросал мусор и нашел Микаэлу, скорчившуюся под письменным столом. Рейн подхватил жену на руки и бросился сквозь огонь прочь из дома. Пламя обжигало спину, он споткнулся, упал и покатился по земле, крепко прижав жену к себе в попытке защитить.

Он уложил ее на спину, откинул ей волосы с лица. Она не дышала.

– Микаэла! Ради Бога, пожалуйста, не надо! Пожалуйста, любимая, прошу тебя! – Рейн тряхнул жену, ее голова бессильно свесилась набок. – Микаэла! Черт побери, женщина, неужели ты хочешь и теперь отвергнуть меня!

Он прижался губами к ее рту, вдыхая в нее воздух и силы. «Вернись, любимая, вернись ко мне, дыши», – заклинал Рейн.

Она выгнулась, зашлась в приступе кашля и перевернулась на бок.

– Господи, я думал, ты умерла. – Прижав к груди, он стал покачивать ее, гладить по голове.

– Именно это и произойдет, – задыхаясь, ответила Микаэла, – если ты не перестанешь меня душить.

Она сделала глубокий вдох, ее безмятежное выражение сразу напомнило Рейну о том, какой безжизненной она была всего несколько секунд назад.

– Ты до смерти испугала меня.

Микаэла посмотрела на него, и что-то болезненно сжалось у нее в груди. Его лицо почернело от сажи, на волосах лежал белый пепел, но взгляд был ясным и внимательным, словно Рейн пытался найти в ней какие-то изменения.

Она дотронулась до его щеки, и он уткнулся лицом в ее ладонь.

Раздался треск, западная стена дома рухнула.

– Кабаи? Где Кабаи? И Энди. – Она схватила мужа за руку и села. На лужайке было восемь из двенадцати человек. – Энди пропал. Я их не вижу. Он еще внутри. – Микаэла попыталась встать, но он удержал ее.

– Ты с ума сошла?

– Перед тем как начался пожар, Кабаи пошел наверх за пистолетами. Он там.

Рейн с трудом поплелся к дому, но в это время начали рушиться перекрытия, окно столовой разлетелось вдребезги, из пролома выпала человеческая фигура, ударилась о землю и откатилась в сторону.

Рейн оттащил человека подальше, и когда Микаэла опустилась на колени рядом с ними, перевернул тело.

– Кабаи! Ох, Кабаи, почему ты не выходил?

Он протянул ей деревянный ящик, который прижимал к груди.

– Я живу, чтобы служить, моя госпожа.

– Мы еще обсудим, как далеко ты должен заходить в желании доставить мне удовольствие. – Она вытерла подолом юбки сажу с его лица. – Тебе известно, что я довольно уступчивый человек?

– С каких это пор? – усмехнулся Рейн и лег на землю.

– Хорошо, что ты вернулся домой целым и невредимым. – Ее взгляд говорил о том, что серьезный разговор еще впереди.

– А ты могла бы сделать то же самое к моему приезду.

– Столько прекрасных вещей сгорело, – нахмурилась Микаэла.

– Их можно заменить. А тебя – нет.

Рейн провел большим пальцем по ее губам, приподнялся на локтях и поцеловал жену.

Кабаи тихо кашлянул, поднялся на ноги и жестом показал, что они могут продолжать.

Микаэла окинула его внимательным взглядом. Штаны прожжены на бедре, изорванная рубашка почернела от копоти.

– Ты не ранен?

– Со мной все будет в порядке. – Он даже не взглянул на свою обожженную руку.

– Нужно посмотреть, как остальные. – Рейн открыл ящик, проверил, заряжены ли пистолеты, затем протянул один Микаэле. – Возможно, эти мерзавцы еще тут.

Она кивнула и, опираясь на него, двинулась в сторону деревьев. Рейн взглянул на своих людей, с удовлетворением отметив, что Лилан практически не пострадал от огня и пуль.

– Слава Богу, негодница, – сказал подошедший Расти. – А вот Бушмара погиб.

Микаэла вскрикнула и, подбежав к мавру, упала на колени и откинула с его лица волнистые черные волосы.

– О нет, – всхлипнула она. – Кто-нибудь еще… пострадал?

Сержант опустил глаза, а Рейн молча поднял ее с земли.

– Скажи мне.

– Энтони жив, но Рене Жильбер умер. Она заплакала, не дослушав.

– Нет. О нет. Это моя вина.

– Не плачь, дорогая. – Рейн обнял жену и отвел в сторону.

– Будь они прокляты! – всхлипывала она, уткнувшись ему в грудь. – Прокляты!