Мятежные ангелы. Что в костях заложено. Лира Орфея

– Не пугающая, а возвышающая, – поправила Мария. – «Жизнь каждого мало-мальски стоящего человека…» – это заставляет задуматься, стоит ли чего-нибудь твоя жизнь, а если да, то в чем ее невидимая тебе тайна.

– Я лучше соглашусь, что моя жизнь ничего не стоит. Мне не нравится думать, что в ней есть какой-то узор, которого я не вижу и, скорее всего, никогда не увижу.

– Не смей говорить, что твоя жизнь ничего не стоит, дорогой, – сказала Мария. – Я лучше знаю.

– Заявлять свои права на аллегорию – это как-то несообразно. Все равно что заказать статую себя самого в обнаженном виде со свитком в руке.

– Китс писал второпях, – сказал Даркур. – Он мог бы с тем же успехом сказать, что в основе жизни человека лежит скрытый миф.

– По-моему, от этого ничуть не легче.

– Артур, ты иногда бываешь страшно ненаблюдателен, чтоб не сказать туп, – заметил Даркур. – По-моему, мы уже достаточно накачались этим превосходным бургундским, чтобы я мог задать тебе очень личный вопрос. После всей этой истории с оперой неужели ты даже не догадываешься, каким может быть твой миф? И Марии, и Пауэлла? Это прекрасный миф, и я, как сторонний наблюдатель, могу подтвердить, что вы его очень элегантно воплотили.

– Ну, если считать, что я играю роль Артура… но это же глупо, только из-за имени?.. Тогда Мария должна быть Гвиневрой, а Пауэлл, наверно, Ланселотом. Но мы совсем не похожи на персонажей артуровской эпохи. И где же твой миф?

Даркур хотел заговорить, но Мария его остановила:

– Конечно, ты его не видишь. Ни один герой мифа не видит себя героем мифа. Они не возглашают направо и налево: «Я – герой мифа!» Миф и его героев видят только внешние наблюдатели, вроде Симона и меня. А сами герои думают, что они простые, обыкновенные парни, которые стараются вести себя как следует в любых обстоятельствах.

– Я просто отказываюсь быть героем, – заявил Артур. – Как можно жить, зная, что ты – герой?

– А у тебя нет выбора, – объяснил Даркур. – Ты вылавливаешь миф из глубин, и он тобой завладевает. Может, он на тебя уже давно глаз положил. Подумай про оперу. Как там говорил Гофман? Мария, ты тогда раскопала цитату.

– «Лира Орфея открывает двери подземного мира».

– Он, наверно, был удивительный и необычный человек, – сказал Артур. – Я всегда так думал, хотя, конечно, не мог бы так хорошо сформулировать. Но я по-прежнему не вижу мифа.

– Это миф великодушного рогоносца, – объяснил Даркур. – И жить в нем можно только любовью и милосердием.

Они долго молчали и задумчиво потягивали вино. Наконец заговорил Артур:

– Я предпочитаю не использовать в отношении себя слово «великодушный».

– Зато я предпочитаю, – сказала Мария.