Мятежные сердца

– Здравствуйте, – мой голос срывается, я сжимаю челюсти, спустя пару секунд произношу, – Даниель Лилтон.

В её глазах читается понимание, она сокрушённо качает головой из стороны в сторону. Затем встаёт и ведёт меня к лифту.

– Поднимитесь в зал ожидания, там сейчас её мама. Отец не может вылететь из-за непогоды, откладывают рейс. Вам лучше держаться всем вместе. Помоги Господь девочке, – я захожу в лифт, когда она украдкой вытирает слезы.

Лбом упираюсь в холодные стены лифта, закрываю глаза и считаю до пяти. Она не может умереть!

Я помню все, что было с нами, её первый взгляд, первое прикосновение, поцелуй, улыбку. Я бл*дь помню все. И единственный человек, за которого я готов молить Бога – это моя птичка. Моя маленькая шустрая колибри, которая принесла в мою душу счастье.

Двери лифта расходятся, и я вижу неподвластную моему мозгу картину. Элинор сидит на полу и раскачивается из стороны в сторону, тяжело всхлипывает и стонет. Она потеряна в своём мире, совершенно одна. Только сейчас я вижу то видимое сходство Даниель с матерью, того же цвета волосы, форма носа и губ. Даже их фигуры.

Аккуратно подсаживаюсь к ней на пол и беру её за руку, которой она сжимает до побелевших пальцев салфетку. Она не смотрит на меня, её глаза и нос опухли. Голос осип, когда она, наконец, останавливается и молча смотрит на меня.

– Её нашёл мужчина… – она снова всхлипывает, – его собаки хотели погулять, и он просто вышел с ними. Они стали лаять, когда убежали от него. И, Господи, если бы не эти собаки, она бы уже умерла, – зажимает салфеткой нос. – Час назад её перевели из другой больницы, в которую она была доставлена тем мужчиной. Если бы не учебники, оставленные в машине её подруги, я бы даже не узнала её.

Она начинает ещё сильнее рыдать, а я уже не сдерживаю своих слез, льющихся потоком. Как такое могло произойти? Ведь она никогда не садится за руль. Обнимаю её маму за плечи и прижимаю к своей груди. Мы вместе плачем над горем, которое коснулась нас.

– Она лежала в своей крови и дорожной пыли. Её бросили намеренно там умирать. Даниель ехала к вам домой, – она протягивает мне свой телефон, и я вижу пункт назначения, куда она не доехала. – Её нашли совсем в другом месте. Как будто она свернула не в тот поворот или заблудилась. Господи, я прошу тебя, пусть она выживет.

Мои стоны переходят в рыдания, не могу выдохнуть от боли в груди. Тяжесть сдавливает грудную клетку, заставляя меня отпустить Элинор и встать, голова кружится, когда до меня, наконец, доходит, что все произошедшее – это моя вина. Забившись в углу, я сажусь на корточки и плачу так, что мне трудно дышать, так как никогда на свете. Я теряю любимого человека.

Звуки шагов и наши ожидающие, полные надежды глаза устремляются к врачу. С трудом мы оба поднимаемся и подходим к нему. Элинор сдавливает мою руку, мгновенно вцепившись. Я обнимаю её за плечи, боюсь, что мы можем упасть.

– А вы кто? – спрашивает врач.

– Это её парень, – хрипит Элинор. – Как она?

Врач сжимает губы в тонкую линию и опускает глаза в пол.

– Состояние критическое, терминальное. Только что мы закончили двойную операцию, чтобы остановить кровотечение. Но впереди её ожидает множество предстоящих операций. Для этого нам надо стабилизировать её состояние. У Даниель разрыв печени и селезёнки. Это очень тяжёлые травмы, которые характеризуются быстрым нарастанием интенсивности внутреннего кровотечения. К ней ведёт повреждение ворот селезёнки, а также множественные разрывы. У неё огромная потеря крови. В связи с этим сильно снизилось артериальное давление. Но это ещё не все, учащение пульса до 120 ударов в минуту – чем быстрее будет нарастать пульс, тем выше риск летального исхода, поэтому мы следим за ней каждую минуту. В данный момент полное отсутствие реакции на свет или звук, граничащее с тахикардией и нарушением дыхания, – доктор помогает мне отвести Элинор к стульям, расположенным в комнате ожидания. – Я не хочу вас пугать, но шансы у неё минимальные. Все решится в ближайшие часы. Если нам удастся провести ещё одну операцию и показатели нормализуются, то можно будет делать выводы.

Обхватываю свою голову руками, сильно сдавливаю, с ужасом смотрю на врача, это покушение на убийство.

Преступники сделали это, нормальный человек не поступит так.

– Вы сказали множественные операции, – с трудом произношу слова. – Они её изнасиловали?

Врач просит медсестру принести нам успокоительное и воду, когда она проходит мимо.

– Нет, следов изнасилования нет. Но Даниель намеренно хотели убить. Два сломанных ребра, перелом кисти правой руки и трёх пальцев на левой руке, также сломан нос и разорвана кожа на подбородке, – он отводит меня в сторону от Элинор и говорит намного тише, чем когда подошёл впервые. – Это удары ногами, её просто запинывали. Понимаете? Девочка выжила чудом. Мы всеми силами будем стараться, чтобы вытащить её с того света. Молитесь за неё. А сейчас я должен торопиться. Буду надеяться, что если меня ещё не вызвали, значит у неё все хорошо.