Мятежный дальнобойщик

Взгляд Яропольцева стал более осмысленным. Похоже, он вспомнил, где находится и с кем.

— Сам, — коротко бросил он и протянул здоровую руку, требуя отдать ему шприц.

Гуров вложил в нее шприц и спиртовую салфетку. Пока Яропольцев освобождался от одежды, никто не проронил ни звука. Резко вонзив иголку в бедро, Максим нажал на поршень. Бесцветная жидкость медленно исчезла из корпуса.

— А теперь, — заговорил Стас, — ложись обратно. И дай обработать рану, иначе инфекция тебя точно доконает.

— Я сам могу, — настаивал Яропольцев.

— Знаем, знаем. Ты парень самостоятельный, но доказывать нам это не нужно. Вот жар спадет, и будешь все делать сам. А сейчас не спорь со старшими по званию. Скидывай одежку, подставляй плечо и не выделывайся.

Как ни странно, грубоватая речь Крячко подействовала на Яропольцева благотворно. Больше он не сопротивлялся. Безропотно выполняя все, что приказывал Стас, он молча ждал, когда закончится процедура. Перевязка отняла у него последние силы, к тому же начало действовать лекарство. Жар постепенно уходил, освобождая место сонливости. Какое-то время Максим пытался бороться с подбирающимся сном, но в итоге победа осталась за Морфеем.

— Еще часок подремлю, и я в норме, — в полудреме прошептал Яропольцев и отключился.

Проспал Максим намного дольше обещанного. За это время оба полковника попеременно вздремнули по паре часов. К обеду Крячко выбрался в поселок, отыскал забегаловку поприличнее и запасся провизией на всю компанию. Гуров успел связаться кое с кем из отдела и отдать несколько распоряжений. В итоге он выяснил, что у жены Яропольцева действительно было серьезное заболевание. Опухоль мозга, но еще операбельная. Это многое объясняло. Дополнительная беседа с квартирной хозяйкой, проведенная все тем же участковым, подтвердила предположение Гурова, что документов у квартирантов та не спрашивала, так как платили они щедро и согласились на все ее условия без пререканий и споров.

Потом был короткий доклад генералу. Здесь Гуров обошелся без витиеватых объяснений. Сухо и коротко доложил обстановку, выложил план дальнейших действий и, получив добро, откланялся.

Ближе к вечеру он получил весточку от Вагана. Какими связями пришлось тому воспользоваться, чтобы добыть информацию, Лев даже представлять не стал. Тот факт, что Ваган, выкладывая новости, в первую очередь предупредил, чтобы Гуров и думать не думал использовать эти сведения в суде, говорил сам за себя. И еще по голосу Вагана он понял, что тот боится. Не просто опасается недовольства корешей или беспокоится, как бы не подмокла его репутация. Нет. Он реально боится быть перемолотым в жестокой мясорубке высокого криминального авторитета. По достоинству оценив решимость Вагана сдержать слово, данное Гурову после освобождения племянника, полковник на прощание заявил, что с этого момента освобождает того от данного обещания. «На этом мы квиты, Ваган», — заявил он. «Согласен. Учитывая деликатность ситуации, свой долг чести я оплатил с лихвой», — ответил Ваган. И эти слова еще больше укрепили Гурова во мнении, что они с Крячко вляпались во что-то очень серьезное. Настолько серьезное, что с этого момента их жизни не застрахует даже самый жадный страховой агент.

Во время разговора с Ваганом Крячко отсутствовал. Он совершал очередную вылазку в свет. На этот раз его целью была аптека. Как ни запаслив Гуров, а лекарства прикупить пришлось. Сыщики не знали, сколько еще времени Яропольцев не сможет обратиться к настоящему врачу, поэтому решили подстраховаться.

Ожидая возвращения друга, Гуров сидел возле окна, размышляя над услышанным. Яропольцев тихо стонал во сне. Жар снова давал о себе знать. «Скоро придется снова будить его, — рассеянно думал Лев. — И надо уже выдвигаться. Сколько времени прошло после стычки с бандитами? Часов шестнадцать? Наверняка они уже не только до места добрались, но и контрмеры принять успели. Помедлим еще немного, и все наши усилия окажутся напрасными. Курбан не какой-нибудь карманник, голова у него варит так, что и генерал позавидует. Наверняка он сообразил, что к чему. Раз до Яропольцева полиция добралась, значит, и до него доберутся. Или хотя бы попытаются. А это означает, что лавочку нужно сворачивать, и как можно быстрее. А вот это уже хреново. Нам еще и в общих чертах неизвестно, чем промышляет Курбан, а он уже стремена подтягивает. Нет, нужно приводить Яропольцева в чувство, и как можно скорее».

Словно в ответ на его мысли в дверь ввалился Крячко. Шумно отдуваясь, будто пришлось бежать стометровку на время, он бухнул пакет на стол и заявил:

— Все, Лева, ты как хочешь, а я из этой дыры убираюсь. И жалеть твоего подопечного больше не стану. Если придется, на руках в машину отнесу, но в этом захолустье не останусь. И не проси!

— Ты что разбушевался? С аптекаршей поцапался? — хмыкнул Гуров. — Наверняка со своими шуточками приставать начал и от ворот поворот получил?