Мятежный дом

– Ты действуешь быстрей, чем соображаешь, – Стейн хлопнул Дика по плечу. – Но иногда это хорошо.

– Да, если бы было наоборот – бот принес бы хозяевам роскошные доказательства того, что юноша скрывается именно у нас.

– Что будем делать? – спросил господин Бадрис.

– Стратегически – наилучшим вариантом было бы подделать лог, – скал Торвальд. – И отпустить бот восвояси, с объяснением, что мы, например, случайно повредили его снастью. Это ведь случается?

– И нередко, – согласился Бадрис. – Но подделать лог не так-то просто.

– Холмберг справился бы. Однако если мы его выпустим, он и дальше будет следовать за нами – и проследит встречу с двумя другими навегами…

– Которую все равно можно будет отследить со спутника, – вставил Стейн. – Я думаю, в систему экологического слежения синоби прорвались легко.

– Но со спутника нельзя будет проследить, на каком из трех кораблей в конце концов оказался юноша.

– А с ботом – можно? – изумился Стейн.

– С этим – да. Понимаете, это действительно нечто особенное. Шедевр. Если у синоби есть образец ДНК – а я готов поспорить, что он есть – он будет следовать за молодым человеком как пес. Повсюду, где есть водоемы. Он улавливает чудовищно малые концентрации запахов. Его можно натравить не только на какой-то особый вид рыбы – но и на определенную конкретную рыбу. Тем паче – на конкретного человека, чей индивидуальный, скажем, вкус гораздо.

– Но здесь восемьдесят шесть человек, – Стейн все никак не мог поверить в могущество техники. – Ладно, у гемов ДНК одинакова, считаем их всех за одного. Пятьдесят один человек. Все потеют, моются, ходят в гальюн…

– Это осложняет задачу, – Бадрис приподнял брови. – Но не так сильно, как вы думаете.

– Тогда понятно, почему эта штука подошла ко мне так близко, – сказал Дик. – Хотела понюхать и вроде как убедиться…

– Возможно, взять образец тканей, – согласился Бадрис.

– Одним словом, Торвальд пальцем провел в воздухе черту. – Мы не можем подчистить ему лог и выпустить.

– Ну что ж, – вздохнул Стейн. – Тогда у нас произошел несчастный случай. Бот попался под винты и его размозжило вдребезги.

– Это объяснение совершенно не дьержит воды, – раздраженно бросил до сих пор молчавший Вальне. – Под винты редко попадают даже старые боты. Если, конечно, у них не сбоит программа. С новым ботом, да еще таким передовым, этого случиться не могльо.

– Наоборот, – заспорил Стейн. – Это же опытный образец! Можно ждать чего угодно.

– Сколько хльопот из-за тебя, – Вальне перенес свое раздражение на Дика. – Из-за мальчишки, который по глюпости угодил в герои.

– Хватит, адмирал! – Торвальд рассек ладонью воздух перед собой. – Все мы оказались здесь потому, что противник в какой-то момент был умнее, храбрее или лучше вооружен… Нам нечем гордиться друг перед другом. Ну, разве что господин Бадрис да гемы составляют исключение. Я позвал вас, чтобы услышать какой-нибудь толковый совет.

– Щенка за борт, – вот единственный тольковый совет, который я могу дать в этом случае, – сказал Вальне.

– Я вас не понимаю, – медленно проговорил Бадрис. – Адмирал, я испытываю к этому мальчику весьма неприязненные чувства. С моей точки зрения, человек, который держится опасного курса, основываясь на ничем не подтвержденной догме, да еще и вовлекает в это других – не заслуживает приязни. Но вы разделяете ту же догму и не находите этот курс ошибочным. Вы сами уже поняли, что ваше обвинение было вздорным. Отчего же вы ведете речи, которые я, вавилонянин, не могу назвать иначе как гнусным предательством?

– Вы это правильно сказали: вавильонянин, – адмирал Вальне поднял палец. – Вы не можете поэтому понять некоторых вещей, понятных нам, христианам.

– Я что-то тоже не могу понять, хотя был крещен и катехизирован как положено, – Стейн поскреб в бороде. – Ну-ка объясните нам, будьте любезны. Мне, как христианину, интересно.

– Пусть он уйдет! – потребовал Вальне, показывая на Дика. – Я приказываю уйти!

– Ну уж нет. Младший матрос, я приказываю вам остаться.

– Я старше вас по званию, Йонас!

– А я старше вас по должности, и оба мы сейчас без погон, так что званием можете подтереться. Останься, малый.

– Хорошо же! – Вальне выпрямился и скрестил руки на груди. – Я поясню, в чём дело. Пусть господин Бадрис тоже примет участие в теольогическом диспуте. Скажите, Бадрис, вы знаете такой смертный грех – гордыню?

– Я полагаю гордыню весьма полезным человеческим качеством, а не грехом, – ответил эколог. – Она не дает ронять свое достоинство в грязь.

– Вот! – усмехнулся Вальне. – Это то, что я говорил: вавильонянин не все может понять.

– Вальне, – серые глаза Торвальда широко раскрылись, и Дик снова вспомнил, что лоэнгринцев нередко зовут эльфами. – Уж не хотите ли вы сказать, что полностью свободны от гордыни сами? И в силу этого можете бросаться камнями?

– От духовной гордыни – да, я свободен! – седой адмирал почти выкрикнул это. – Я не воображаю себя Мессией.

– Вы хотите сказать, что наш младший матрос… – Стейн не выдержал и расхохотался. – Ох, Вальне, вы меня уморите!