Мятежный дом

Вавилон не имел единого образовательного стандарта, а о стандарте дома Рива Дик ничего не знал. Высшую математику, дискретную геометрию и физику пространства он изучал дома с опережением, ибо готовился в Академию – но теперь оказалось, что с другими детьми космоходов он на одном уровне, а дети планетников от этих предметов освобождены. А с другой стороны – он ведь на год младше, чем одноклассники. Шане семнадцать. Значит, образовательный стандарт в доме Рива – для космоходов, по крайней мере, – примерно соответствует имперскому? Но в Империи, начиная с первого класса высшей школы, вводилась специализация – юноши и девушки готовились к поступлению в высшие учебные заведения или цеховые школы, концентринуясь на нужных им предметах. Перейдя в высшую школу, Дик навсегда, как ему казалось, распростился с общей историей, биологией и литературой. Из гуманитарных предметов обязательными оставались два: начала экономики и обществоведение (молодежь готовили к сознательному исполнению гражданского долга). В школе дома Сога ничего похожего не было – зато преподавали литературу, опять-таки историю и единственный (кроме спортивных занятий) предмет, на котором Дик поначалу не спал – историю этических учений.

Он не спал, потому что хотел понять наконец смысл вавилонской доктрины – но, несмотря на усердие, не преуспел. Чем больше он слушал объяснения учителя, читал канонические тексты и комментарии к ним – тем больше чувствовал себя идиотом. Он угадал под тестовое задание, тщательно готовился к нему весь день, стараясь вычислить, как на те или иные вопросы ответил бы правильный вавилонянин – и с треском тест провалил. Поскольку этот предмет был обязателен для аттестации, Дика оставили на следующий день пересдавать. Юноша плюнул на все, что успел изучить, ответил как Бог на душу положит – и к своему удивлению, получил приличный балл. Тогда он понял, что пытаться понять вавилонян, изучая их доктрину по их же учебнику – дело совершенно тухлое, и на уроках истории этических учений тоже начал спать.

Как ни странно, проблем с учебой у него было не больше, чем у большинства детей-планетников. Проблемы возникли с одноклассниками. Это произошло само собой, в первый же день. Его спросили, планетник он или космоход. Он сказал, что космоход, боясь, что незнание быта планетников может его выдать. Тогда у него спросили – какого хрена на лице "маска планетника". Дик ответил, что дядя-эколог помог с работой. На этом все и закончилось – от него отвернулись и планетники, поняв, что он не свой, и космоходы – узнав, что он запятнал себя работой на поверхности. Как ни смешно, при этом никого не смущало, что он сейчас работал в борделе и что там работала Шана, которую отчего-то числили в космоходах.

Он не решился расспрашивать ее, почему и как так получилось. По правде говоря, ему это было безразлично – он не знал, переживет ли Сэцубун, и точно знал, что если переживет – то не останется на Архипелаге. Месяц можно и потерпеть. Но проблемы возникли у Шаны. Несколько раз ей в присутствии Дика прозрачно намекнули, что он – персона нон грата. Ей приходится спать с планетниками – это одно. Это работа, ничего больше. Но дружить с отщепенцем, который добровольно стал планетником – это совсем другое. Это личное.

Она сделала вид, что не поняла намека. Тогда ей объяснили открытым текстом – и пригрозили, что в случае нарушения неписаных правил класса она превратится в такого же изгоя. Дик, не дослушав конец разговора, поспешил уйти, чтобы Шана не оказалась с ним по дороге в "Горячее поле" даже случайно. Что бы она там себе ни решила, он не хотел влиять на ее выбор.

– Ты почему удрал? – спросила она за обедом.

– Не хочу тебе мешать, – тихо объяснил он. – Я знаю, как это бывает. Ты из-за меня поссоришься с ними, а я… не смогу тебя защитить. И получится, что я тебя подставил.

– Это кто тебе сказал, что я нуждаюсь в защите? – фыркнула Шана. – Знаешь, Огаи Ран, ты много на себя берешь. Я поссорилась с одноклассниками, это верно. Но не из-за тебя. А по собственному желанию. Мне не понравилось, как они себя повели с тобой – но будь на твоем месте кто угодно, мое отношение не изменилось бы. Хотя ты, конечно приятный парень, и это облегчает мне дело, но ты – не центр вселенной и не все в мире происходит из-за тебя. Мне открылось новое лицо моих друзей – и оно мне не понравилось, вот и все.

Дик, пристыженный, не нашелся что ответить, и снова принялся за хаси. Неужели он и в самом деле говорит с непомерным самомнением? Но ведь он и поступает так, как говорит. Он благодарен Шане и хотел бы защитить ее… Она ему… ну да, нравится.

– У тебя лицо не болит? – спросила вдруг девушка.

– М-м? – с полным ртом удивился Дик.

– Сколько тебя вижу, ты все время ходишь вот такой, – она насупила брови. – Я попробовала так ходить – лоб начинает болеть. Может, если сделать так – пройдет? – Девушка перегнулась через столик и поцеловала Дика между бровей. – О. Теперь морщины пошли в другом направлении!