Мятежный дом

– В данном случае, – Огата вышел на середину зала и присмотрелся к Дику, – они были бы совершенно бессмысленными. Позвольте сеу Ройе осмотреть юношу. Заодно узнаете для себя много интересного.

– Хорошо, – госпожа Джемма величественно и медленно кивнула. – Но, Рин, объясни мне, что здесь происходит. Ты обещал…

– Я ничего не обещал, матушка.

– …Ты сказал, что синоби будут сохранять нейтралитет – и что же?

– Я единственный синоби в пределах периметра, – сказал Огата, непринужденно занимая свободное кресло. – И я пальцем не шевельнул, чтобы помочь тем, кто выступает на стороне Северина. Можно чашку кофе?

– Так… он не ваш?

– Помилуй. На Картаго и без нас полно убийц. Это вольный стрелок, я бы сказал – самородок…

– Но ты не предупредил меня! – госпожа Джемма Син не то чтобы воскликнула, но интонацией обозначила восклицательный знак.

– Конечно. Это и называется «нейтралитет». В конце концов, я в отпуске. Я не работаю на клан Сога и тем более – на какую-то из сил, раздирающих клан изнутри.

– Дыши глубже, – прошептал в ухо Дику Пауль. – Откинься назад и попробуй расслабиться. Я знаю, как тебе сейчас трудно, но ты попробуй.

Дик попробовал. Ни черта не вышло.

– Северину, – невозмутимо продолжал Рин, – я сообщил то ж самое, что и вам: что синоби не намерены вмешиваться в подковерную борьбу бульдогов. Обе партии не нравятся нам совершенно одинаково, так что пусть победит тот, кто сможет удержать континент в руках. И это, мне очень жаль, матушка – явно не ваша партия.

– Да ну?! – в дверь небольшим торнадо ворвался Нуарэ-старший. – А у меня совершенно другая информация, дорогой мой. Атака на периметр отбита, Ройе, твои оловянные солдатики рассыпались по всему городу. Бегать за ними – зря время терять, возьмем родню в заложники. Атака на энергостанцию тоже обернулась пшиком. Ты, – Нуарэ повернулся к Дику, – зарезал четверых совершенно напрасно. Да, силовой барьер упал – но это вам никак не помогло. И утром вы, друзья мои, все четверо будете висеть рядышком на площади перед судом.

– Чего только не придумают люди, чтобы отвертеться от поединка, – проговорил Дик.

Когда он сумел-таки расслабиться по совету Пауля, ему полегчало совсем. Плечо и бок ныли, конечно, но это уже можно было назвать «неприятно», а не «больно». Правда, накатили слабость и озноб, но это же не причина не дразнить Нуарэ.

– Поединок? – консорт госпожи Джеммы поморщился. – С кем? С наемным убийцей?

– Согласно дуэльному статуту Дэвина, статья двадцать первая, параграф три, – скучным голосом произнес Максим Ройе, – после того, как вызов прозвучал и был принят, ссылки на разницу в статусах теряют всякое значение. Прецедент Игнатия Варро, которому пришлось драться с гемом-телохранителем, так как он не оговорил заранее статус секунданта, сказав, что готов биться с кем угодно. Ты волен повесить тех из нас, кто останется в живых, Мишель – но только после того как поединок закончится.

– Указом тайсёгуна Шнайдера от шестьдесят первого года дуэли запрещены, – ухмыльнулся Нуарэ. – Так что я вас повешу всех, с полным на то основанием.

– После чего с полным на то основанием прослывешь последним трусом и ханжой.

– Какое мне дело до мнений всякого сброда.

– Ну, – вмешался Огата, которому уже подали кофе, – лично мое мнение по этому вопросу и мнение полковника Ольгерта будут совпадать с мнением господина Ройе. Я не в силах помешать казни, и вообще я в отпуске – но по окончании отпуска у меня могут поинтересоваться семейными делами… И я этот интерес удовлетворю.

– Ладно, – сказал Нуарэ. – Убедили. Дени, распорядись насчет дуэльного круга.

– Секунду! – Пауль Ройе поднял руку, как в школе, а поскольку запястья его были скованы, пришлось поднять обе. – У мальчика нешуточный сердечный приступ. Я пока не знаю причин, но он нуждается как минимум в госпитализации и обследовании – с аппаратурой, со всем остальным. Мишель, у тебя нигде не икнет, когда ты встанешь в круг против больного?

– Нигде, – сказал Нуарэ. – Дуэльный статут Дэвина, статья двадцать третья, параграф один: после того как сроки поединка названы, перенос сроков по состоянию здоровья одного из противников возможен только с обоюдного согласия сторон. Прецедент Аннеты Лиго, которая билась, будучи дважды раненой в предыдущих дуэлях этого дня. Обоюдного согласия у нас нет, а гордыня должна быть наказана…

– Про гордыню – это хорошая мысль, – сказал Огата, откладывая ложечку на край блюдца. – Жаль, что слишком банальная, я бы записал.

Откуда-то донесся звук, который Дик уже ни с чем не мог перепутать: шипение пирошнура и взрывы пластиковых микрозарядов.

– Что там такое? – спросил Нуарэ.