Мятежный дом

— Эти корыта доставляют пищу и одежду, — Ройе не изменился в голосе, но нехорошо звучало теперь его спокойствие. — Если не вам, то людям из вашего ближайшего окружения, обслуге, без которой ваше существование невозможно. Никто из нас не может жить изолированной жизнью, хоть бы и хотел. Как сказал древний поэт — никто не остров, но каждый — часть континента.

— Макс, я желаю тебе только добра, — Нуарэ печально покачал головой. — Кстати, я недавно видел Селию. Она просила передать, что как бы ты себя ни вел, для нее ты всегда останешься мужем, а для Эльмо — отцом.

— Благодарю, — спокойствие Ройе было все страшнее и страшнее. — Но мне жаль, что Селия до сих пор пребывает в иллюзиях относительно наших… отношений, простите за тавтологию. Ей давно следовало бы найти кого-нибудь достойней меня на должность своего мужа и отца для Эльмо.

— Мне горько это слышать, — Нуарэ почти прошептал это, а Дик готов был поклясться, что в его глазах блеснули слезы. — Кстати о детях, что это за мальчик?

— Сын одного старого приятеля, военный сирота. Как видите, пристроил его в отряд — у паренька совершенно никого не осталось.

— Какую похвальную заботу ты проявляешь, когда речь идет о чужих детях.

— Я уверен, что люди, связанные со мной узами долга, сделают то же для Эльмо, если я умру.

— Не сомневайся, малыш. Отдавать долги чести — черта, которая отличает благородных людей от всяких планетников и прочей швали.

— Это черта порядочных людей, — возразил Ройе, — независимо от происхождения и образа жизни.

Тут раздался мелодичный свист — сантор-терминал на руке Ройе сказал голосом давешней чиновницы:

— Господин Ройе, слушание вашего дела вот-вот начнется, поторопитесь в зал.

Дик незаметно вздохнул. Сигнал прозвучал очень вовремя — он уже не мог понять, от кого из двух собеседников его сейчас начнет трясти.

— Мира, — войдя в зал, Ройе чуть подтолкнул Дика к женщине. — Найди мальчику место в зрительских рядах.

Дик последовал за ней главным образом потому, что предпочел сейчас находиться на некотором расстоянии от Ройе и Нуарэ. Нехорошее от них исходило напряжение.

Мира устроила его на галерейке, и соседи сразу приметили и форму, и то, что он пришел с Детонатором.

— Эй, боя, — какой-то длинноносый дядька потормошил его за плечо. — А правда, что Детонатор сегодня потребует исполнительный лист?

— Понятия не имею, — признался Дик. Признание было дважды честным: что такое исполнительный лист, юноше тоже было неизвестно.

— Темнишь, а?

— Отцепись, — сказал длинноносому кто-то, кого Дик не разглядел. — Если с самого начала все знать, какой интерес?

Длинноносый отстал. Процесс начался. Точнее, как понял Дик, начался самый конец процесса.

Зал имел форму полукруга: вдоль «диаметра» располагались места для судьи и… видимо, заседателей, а зрительские трибуны размещались концентрическими полукружьями и занимали чуть ли не все пространство: два круга, в которых помещались кресла для истца и ответчика, примыкали к месту судьи чуть ли не вплотную, а зрители первых рядов дышали Ройе в затылок.

Судья и Детонатор без конца ссылались на какие-то «записи предыдущих заседаний», секретарь открывал нужные страницы, судья кивал и продолжал задавать Детонатору какие-то вопросы. Нуарэ в кресле ответчика откровенно скучал. Кажется, итог был всем понятен — интересовал публику лишь вопрос об исполнительном листе. Поскольку Дик не знал, что это такое, за ходом процесса он следил очень рассеянно и думал о своем.

Почему все они, думал он, поскрипывая зубами, все эти Исии, Детонаторы, Александры Кордо — не могут говорить по-человечески, напрямую? Проклятие на них, что ли, — всё обиняками да намёками? Детонатор сейчас мне показал, что нынешние правители Сога — не дерьмо и не мисо, а так, не пойми что. А значит, заключить мир с Сэйта они вряд ли захотят. Если верить Детонатору, госпожа Джемма и вовсе мужеубийца, и вражда с Сэйта нужна ей как алиби. Хотя неизвестно, можно ли верить Детонатору на этот счет. Но вот что им наплевать на планетников — я слышал из первых уст. И все идет к тому, что Детонатору понадобится мой меч. Он даже подсказывает мне, как действовать, если я тут кого-то прирежу. А я не хочу, Господи, я не хочу лезть опять в кровавую лужу! Почему Ройе не может справиться один? Зачем ему нужен я? Чем я отличаюсь от прочих хороших флордсманов? Я — чужак, у меня нет здесь родных. Нуарэ передал Детонатору привет от жены — а что он сказал на самом деле? Не намекнул ли часом на то, что его ребенок будет втянут в кровную вражду? Интересно, пытались ли убить самого Ройе… Нет, не то. Интересно, сколько раз его пытались убить…

— Представитель ответчика может сказать что-нибудь в защиту? — мелодический звон, вернувший Дика к реальности, исходил от маленького гонга, в который судья ударил молоточком.