Мятежный дом

— Полицейский Дамон Исия из того участка, где ты подала на меня жалобу, — Дик улыбнулся. — Поможет тебе найти боевого морлока по имени Порше Раэмон. Это мой хороший друг. Он должен стать и твоим другом. У тебя не получится дружить со мной, если ты не подружишься с ним. Если я буду в порядке, я вас сам познакомлю.

Боевой морлок — друг? А впрочем, чему тут удивляться.

— Пожалуй, и все, — сказал Дик.

— Не бойся. Отец поклялся не причинять тебе вреда, и клятвы не нарушит.

Он посмотрел серьезно и немного печально.

— Я уже сказал: ничего плохого о нем я не хочу думать. Но ты, видно, все еще не понимаешь, что я такое. Рокс, я мина на взводе. Может быть, Шнайдеры и синоби не стали бы искать Суну Эрикардаса, если бы тому чудом удалось избежать смерти. Но Апостола Крыс будут искать. Я ведь не отступлюсь от своего, сеу Кордо. И если твой отец рассудит, что я слишком опасен даже для вашего семейства — то он будет по-своему очень прав. Я понимаю, как тебе это слышать — но сама посуди: если бы у тебя на одной руке было клятвопреступление, а на другой — гибель всего дома Кордо, как бы ты поступила?

— Дом Кордо все равно погибнет, — тихо сказала Рокс. — Никакого выбора просто нет.

— Он есть, — решительно возразил Дик. — Иначе твой отец не хотел бы говорить со мной.

Тележка остановилась в гараже. Ожидавший там Макс в сопровождении двух боевых морлоков довольно почтительно взял их под конвой, отделив друг от друга. Рокс не хотела выпускать руку юноши, но тот кивнул ей, разжал ладонь и сам сделал шаг в сторону. У входа в библиотеку Макс все так же уважительно развернулся к Рокс.

— Простите, госпожа, но ваш отец хочет говорить с господином… Йонои наедине.

* * *

Библиотека была огромной, но полки стояли только под двумя стенами, третью занимали картины, а пространство под ней — скульптуры, четвертой же вовсе не было: огромное окно выходило прямо на грозу. Бешеные молнии рассекали пространство, сплошь задернутое водяной завертью, страшный ветер нес дождь с такой силой, что струи воды летели чуть ли не параллельно земле, и, хотя сквозь силовое поле не доносилось ни звука, само зрелище было потрясающим. Дик вспомнил вдруг описание Самайна в одной из древних книг: «темна была та ночь, и смертельный ужас подстерегал всякого, кто осмелился бы выйти за ворота». Тут можно было вести речь не о смертельном ужасе, а об ужасной смерти: Дик знал, что эти грозы убивают.

Когда Александр Кордо задержался минут на пять, юноша решил, здесь так принято. Когда время ожидания перевалило за пятнадцать минут, он понял, что это испытание. Что ж, он тоже может испытать хозяина, разглядеть на этих полках, уходящих в потолок, отражение его разума, если не души.

Дик прошел вдоль длинных рядов дисков и печатных книг, и осознал чрезмерную дерзость своего намерения — большинство названий не говорили ему совершенно ни о чем. И вдруг он увидел среди них книгу, промелькнувшую как знакомое лицо в толпе чужих. Он не узнал ее с первого взгляда, потому что имя, которое он привык читать кандзи, было написано латиницей: «Кусуноки Масасигэ, победы и поражения». Исследование Вудвилла Айронса, одна из любимых книг блаженной Такэда Садако.

Юноша протянул руку и достал диск. Это было имперское издание, перевод на астролат. Дик сел в ближайшее кресло и активировал считыватель.

Он не столько читал, сколько пролистывал — в свое время книга была перечитана много раз. Но сейчас он смотрел на старую историю доблести, военного искусства и предательства совсем иными глазами, чем прежде. Он читал и поражался, до чего это похоже на…

Дверь открылась, вошел высокий светловолосый мужчина в просторной, горчичного цвета одежде. Тонкие черты лица имели тот же рисунок, что и у Рокс, только в более массивном, мужественном исполнении. И, как всегда с этими вавилонскими аристократами, не поймешь, сколько ему лет — сорок? Шестьдесят? Рокс всего двадцать один, но вавилонская знать рожает детей поздно.

Длиннопалая тонкая ладонь протянулась для пожатия. Дик встал и подал свою руку.

— Александр Кордо.

— Йонои Райан.

— Садитесь, молодой человек, — великодушно позволил хозяин. Незаметно вошедший следом гем-слуга подтянул для него кресло и подкатил столик с горячим кофе, после чего покинул компанию.

— Читаете о Масасигэ? — Кордо протянул руку и взял диск.

— Перечитываю, — признался Дик.

— Любимый герой?

Дик ненадолго задумался прежде чем ответить.

— Он похож на вас. Не на вас самого, то есть, а вообще на Рива. Верно служил императору, хорошо воевал, а погиб из-за чужой глупости и подлости. Почти что из-за предательства.

Теперь настала очередь Александра Кордо сделать паузу.

— Неожиданная точка зрения для имперца, — сказал он наконец.

— Мы просто люди, — юноша пожал плечами. — Что тут неожиданного.

— Налейте кофе себе и мне. Как вы познакомились с моей дочерью?

— Я пытался из ее алтаря в глайдер-порту сделать христианский.

— Что ж, вы имеете на это определенное право, — Кордо коротко и вежливо засмеялся. — Сахар, сливки. Вы почему-то стесняетесь. Не стесняйтесь.

И почти без паузы: